Эжен Сю - Зависть

- Зербинетта! - воскликнула вдова, прерывая свою спутницу. - Смотри, вон скала Гранд-Сир. В этой маленькой пещере президент изображал орлана.

- Ради Бога, не приближайтесь слишком, мадам, из этой пещеры могут выскочить звери.

- Все же я хочу там отдохнуть.

- Не думайте об этом, мадам, там должно быть мрачно и сыро, как в погребе.

- Это правда, моя девочка, ну хорошо, прислони мой стул к этому дубу. Здесь чудесно, солнечно. А ты, Зербинетта, где сядешь?

- Да хоть на этом камне, мадам. Правда, он довольно близко от пещеры, но…

- Кстати, что ты мне начала говорить про виконтессу?

- Я хотела сказать, что она, вероятно, желает стать прекрасной крестной матерью Керубино.

- То есть Рауля?

- Ну да, мадам. Она всегда к нему обращается: «Г-н Рауль, мою шляпку. Г-н Рауль, мой зонтик. Всегда господин Рауль. Еще вчера, когда хотели напугать г-на Рауля - это была ее затея, и я увидела…

- Ты увидела, ты увидела… Вовсе ты ничего не видишь, моя девочка. Виконтесса просто-напросто хочет, по всей вероятности, затеять с юношей безопасную игру и ввести в заблуждение своего глупого мужа, чтобы он не тревожился и не становился на дыбы, когда г-н де Монбрей, любовник виконтессы, приедет сюда. Ведь я пригласила этого малого. Ничто так не развеселит старый замок, как подобные обстоятельства. Мне нравится иметь его в окружающем меня обществе. Влюбленные - это веселье, певучесть, толчея, как на майском карнавале. Мне ничего не нужно, только смотреть на них. Это веселит мое сердце, разжигает мои воспоминания… А уж физиономии дурней мужей! Надо заметить, моя девочка, что в отношении виконтессы ты видела все в кривом зеркале.

- Понимаю. Господин Рауль для нее должен был стать прикрытием.

- Да, и ничем другим. Я уже предупредила внука. Правда, он может позволить себе это, тем более, что виконтесса прелестна.

- Позволить себе, - повторила Зербинетта, качая головой, - но не настолько же, мадам. Господин Рауль, как и Керубино, которому любовь к хозяйке не мешала играть на лютне для Сюзанны.

- Милый мальчик, не правда ли, Зербинетта? И ты думаешь, что среди женщин из окружения виконтессы есть какая-то, которая на него поглядывает?

- Виконтесса привезла сюда высокую блондинку с черными глазами, немного похожую на вас. Белая, словно лебедь, пухленькая, как перепелка, и вся точеная…

- И ты думаешь, что Рауль?…

- О, мадам, в его возрасте это так…

- Черт возьми! - воскликнула маркиза, беря снова щепотку табака.

- Кстати, об этом, - добавила она после недолгого молчания. - Ты же знаешь все. Что тебе известно о мелкой буржуа, или богатой фермерше, которая живет, как отшельница в уединенном домике, что по дороге в Пон-Бриллан? Знаешь, дом весь увит зеленью, с крытыми сенями в сельском духе… Что, ты не знаешь? О, как ты глупа, Зербинетта, мы же там проезжали дней восемь назад.

- Ах, вспомнила, мадам.

- Ну так как же зовут эту отшельницу?

- Мадам Бастьен, госпожа.

- Что она из себя представляет, эта мадам Бастьен?

- Ах, мадам, - испугалась Зербинетта, не отвечая на вопрос, - вы не слышали?

- Чего?

- Там, в этом гроте…

- Ну?

- Там какое-то движение.

- Полно, Зербинетта, не глупи, это ветер шелестит плющом.

- Вы полагаете, мадам?

- Конечно. Ну отвечай же, что собой представляет мадам Бастьен?

- Это жена спекулянта земельными участками, иначе говоря, человека из «черной стаи».

- О, негодяй! Его собратья сгубили молотками часовню св. Ирины в Нормандии, это сокровище Ренессанса. Они там не оставили камня на камне. Но клянусь честью, мой внук угостил одного из этих пройдох!

- Одного из «черной стаи», мадам?

- Конечно. Вспомни, что мы поехали осмотреть мои земли во Франшвилле, где я не была более шести лет. Маркиз мне сказал: «Матушка, давайте наведаемся в часовню св. Ирины, поглядим, что там осталось». Якобинцы у нас конфисковали эту часовню, и она стала национальным достоянием, как говорили эти мерзкие злодеи. Мы приехали туда и увидели - там было хоть шаром покати, все загублено, за исключением оранжереи, уцелевшей от разрушителей. Злая участь постигла одного из них: он находился там, когда мы вышли из экипажа. Конечно, ты можешь представить, каким гневом загорелись наши сердца! «Сударь, - сказал маркиз этому человеку, - можете вы сказать, какие грубые животные так подло снесли часовню св. Ирины, один из лучших памятников провинции?»

Он ответил: «Эти грубые животные я и мои товарищи, сударь, а вы меня оскорбляете», - сказал он моему сыну с характерным выговором, выдававшим овернца за милю. Ты знаешь, что маркиз был вспыльчив, как порох, и силен, как турок, к тому же храбр, как лев. Он обрушил на разрушителя множество ударов тростью. Ах, моя девочка, что это были за удары! Мне кажется, я и сейчас еще слышу, как они падают на широкую спину овернца. «Вы меня забьете до смерти! - заорал этот негодяй, потирая почки, - я буду с вами драться в поединке». Мой сын ответил ему: «Вы наглец, и я избил вас палкой, но с пройдохами вашего сорта я не дерусь на дуэли». А затем…