Эжен Сю - Зависть

В три часа ночи, в то самое время, когда он дал приказ разбудить себя, Маргарита пошла к своему хозяину и нашла его спящим. Ей стоило больших трудов разбудить его и объявить, что Андре запряг лошадь в одноколку.

Жак, еще одурманенный сном и винными парами, туманившими его мозг, встряхнулся как дикий зверь, провел ладонью по своей густой шевелюре, натянул поверх одежды балахон из козьих шкур, прочистил горло стаканом вина и послал Маргариту уведомить Бриду о том, что все готово к отъезду.

Голова у Бастьена была тяжелой, мысли путались… Он почти ничего не помнил о ночном происшествии с женой и упорно боролся с желанием спать. В ожидании своего компаньона он присел на край кровати и уже начинал дремать, когда вошел Бриду.

- Пойдем, Жак, пойдем, - сказал он, - у тебя совсем отупелый вид. Встряхнись же!

- Сейчас, сейчас, - ответил Бастьен, встав на ноги и протирая глаза, - у меня голова болит и будто песок в глазах. На свежем воздухе я взбодрюсь. Ну, выпьем капельку на дорогу, отсюда четыре лье до Блемура.

- За твое здоровье, старик, - поднял рюмку Бриду, наполняя ее водкой. - Ты что, не выпьешь со мной?

- Можно, это меня разбудит, так как мои мысли путаются.

Выпив еще водки, которая, вместо того, чтобы прояснить его мысли, сделала их еще более смутными, Бастьен последовал за Бриду и пройдя через коридор открыл дверь в которую два часа назад выгнал жену.

Мари уже покинула сени, где она сначала укрылась.

Снег уже не падал.

На небе сияла луна. Мороз крепчал. Жак был вдвойне чувствителен к нему, так как он выпил два больших стакана водки. Выйдя из сеней и все еще лишенный способности соображать, он пошел прямо через лужайку, вместо того чтобы идти по аллейке к выходу из сада.

Бриду заметил рассеянность приятеля:

- Жак, куда тебя несет?

- И впрямь, - ответил тот, резко останавливаясь и качнувшись туловищем назад. - Правда, старик, я сам не знаю, что делаю, у меня совершенное отупение - я иду направо, когда надо идти налево. Этот холод изрядно пощипывает!

- Еще бы! - поежился Бриду, - на мне теплый шарф, плащ, и я мерзну.

- Эх ты, мерзляк!

- Да, тебе легко говорить!

- Хорошо, хочешь мою шкуру?

- Шкуру?

- Ну да, козью шкуру, болван!

- А ты, Жак?

- Возьми ее. Когда мы залезем в экипаж, тепло меня разморит, и я против воли засну.

- Тогда я согласен ее забрать. Но если ты заснешь, то экипаж может перевернуться.

- На, бери, - Жак протянул куму теплую шкуру, в которую последний поспешно облачился. - Кажется, я начинаю приходить в себя. Тем лучше.

И месье Бастьен более уверенной поступью дошел до садовой калитки, которую открыл Андре. Старик держал под уздцы коня, запряженного в одноколку.

Жак первым поднялся в экипаж. Бриду, запутавшийся в козьих шкурах, замешкался на подножке.

- Будьте осторожны, хозяин, - предупредил Андре, введенный в заблуждение козьим мехом и думавший, что обращается к месье Бастьену.

- Жак, да этот тулуп все равно, что львиная шкура, - шепнул Бриду. - Твой слуга ошибся, приняв меня за тебя.

Бастьен, разум которого был все еще затуманен, устроился на облучке и взял в руки вожжи.

- Старая дорога на Блемур сейчас удобна для проезда - спросил он у Андре.

- Старая дорога? По ней нельзя проехать.

- Почему?

- Потому что наводнение всю ее изрыло рвами и канавами, не считая того, что крутой берег пруда Брюле был размыт, и в этом месте дорога все еще затоплена на глубину шести футов.

- Это печально: она была кратчайшей на Блемур, - ответил Бастьен и так яростно хлестнул коня, что тот пустился галопом.

- Потише, Жак, - закричал Бриду, обеспокоенный состоянием, в котором находился его приятель, - Дороги плохие, мы можем опрокинуться…

Жак, будь внимательнее. Эй, ты что, разве не видишь, что впереди яма?

Оставим Бриду в растерянности и тревоге и вернемся на ферму.

Мы уже сказали, что Мари не удалось добраться через садовую калитку до конюшни, и она вернулась в сени и съежилась в углу.

Первые полчаса холод причинял ей сильные страдания. Началось онемение тела, сперва болезненное, потом сменившееся полной бесчувственностью. То было пагубное, непреодолимое оцепенение, которое при подобных обстоятельствах зачастую является переходной ступенью к смерти.

Мари, мужественно сохранявшая первое время присутствие духа, пыталась найти средство спастись от опасности, в которой она очутилась. Она твердила себе, что к трем часам утра в доме неминуемо начнется какое-то движение, вызванное отъездом месье Бастьена. Ведь он предупредил служанку, что отправится в дорогу с восходом луны.