Чарльз Диккенс - Том 5. Жизнь и приключения Николаса Никльби

Несомненно, он доложил, что Николас вне себя от страха, ибо на следующее утро, когда сей молодой джентльмен спокойно отправился в обычный час в театр, он застал всю труппу в явном ожидании, а мистер Ленвил, состроив самую свирепую трагическую мину, величественно восседал на столе и вызывающе посвистывал.

Леди были на стороне Николаса, а джентльмены (будучи ревнивы) оказались на стороне разочарованного трагика; поэтому последние образовали маленькую группу вокруг грозного мистера Ленвила, а первые наблюдали издали не без трепета и волнения. Когда Николас остановился, чтобы поздороваться с ними, мистер Ленвил презрительно захохотал и высказал общие замечания о природе щенят.

— А! — сказал Николас, спокойно оглянувшись.— Вы здесь?

— Раб! — ответствовал мистер Ленвил, помахивая правой рукой и приближаясь к Николасу театральным шагом.

Но, почему-то в этот момент он казался слегка удивленным, словно у Николаса был не такой уж испуганный вид, как он ожидал, и вдруг неуклюже остановился, причем собравшиеся леди разразились визгливым смехом.

— Предмет моей злобы и ненависти!—сказал мистер Ленвил.— Я питаю презрение к вам!

Николас рассмеялся, наслаждаясь этим совершенно неожиданным представлением, а леди в виде поощрения засмеялись еще громче, тогда как мистер Ленвил воспользовался самой горькой из своих улыбок и назвал их «фаворитками».

— Но они вас не защитят! — сказал трагик, окидывая Николаса взглядом снизу вверх, начиная с его башмаков и кончая макушкой, а затем сверху вниз, начиная с макушки и кончая башмаками (эти два взгляда, как всем известно, выражают на сцене вызов).— Они вас не защитят, мальчишка!

При этих словах мистер Ленвил скрестил руки и угостил Николаса той миной, с какой в мелодраматических ролях он имел обыкновение взирать на королей-тиранов, когда те говорили: «Бросьте его в самую глубокую темницу под рвом замка», и которая, как известно, производила в свое время при слабом бряцании цепей чрезвычайно сильное впечатление.

То ли из-за отсутствия цепей, то ли по какой-нибудь другой причине, но на противника мистера Ленвила это возымело не очень сильное действие и скорее способствовало веселому расположению духа, отразившемуся на его физиономии. В этой стадии поединка два-три джентльмена, пришедшие специально с целью быть свидетелями, как Николаса дернут за нос, проявили признаки нетерпения, пробормотав, что если уж вообще это делать, то лучше сделать сразу, и что если мистер Ленвил не намерен это делать, то пусть он так и скажет и не заставляет их ждать. Таким образом понукаемый, трагик поправил обшлаг правого рукава для произведения вышеупомянутой операции и величественной поступью направился к Николасу, который дал ему подойти на требуемую дистанцию, а затем, сохраняя полнейшее спокойствие, сбил с ног одним ударом.

Не успел поверженный трагик оторвать голову от пола, как миссис Ленвил (которая, как было упомянуто выше, находилась в интересном положении) выбежала из задней шеренги дам и, испустив пронзительный вопль, упала на его тело.

— Вы это видите, чудовище! Видите вы это? — вскричал мистер Ленвил, садясь и указывая на свою распростертую леди, которая крепко обхватила его за талию.

— Полно! — сказал Николас, кивая головой.— Принесите извинения за дерзкую записку, которую вы мне вчера прислали, и не тратьте времени на болтовню!

— Никогда! — крикнул мистер Ленвил.

— Извинись, извинись! — застонала его жена.— Ради меня, ради меня, Ленвил, откажись от всех условностей, иначе увидишь меня бездыханным трупом у своих ног!

— Это трогательно! — сказал мистер Ленвил, озираясь и проводя тыльной стороной руки по глазам.— Узы природы сильны. Слабый супруг и отец — будущий отец — смягчается. Я приношу извинения.

— Смиренно и покорно? — спросил Николас.

— Смиренно и покорно,— подтвердил трагик, хмуро поднимая глаза.— Но только чтобы спасти ее, ибо настанет день…

— Прекрасно,— сказал Николас,— надеюсь, для миссис Ленвил он будет счастливым, а когда он настанет и вы будете отцом, вы возьмете назад свои извинения, если у вас хватит храбрости. В следующий раз, сэр, подумайте о том, до чего вас может довести ваша зависть. И подумайте также о том, что нужно удостовериться, каков характер у вашего противника, прежде чем заходить слишком далеко.

С этим прощальным советом Николас поднял ясеневую трость мистера Ленвила, которую тот уронил и, сломав ее пополам, швырнул ему обломки и удалился.