Алеко Константинов: Избранное

Постоянный объект сатиры А. Константинова — закулисные махинации политических демагогов во время выборов («Выборы в Свиштове», «Смир-рно! Рота-а, пли!», «Избирательный закон», «Преступления против избирательного права» и др.). Писатель показывает целую систему — от министров до деклассированного сброда, нанимаемого для того, чтобы терроризировать избирателей, — систему, занимающуюся фальсификацией воли народа. Правительственный тезис о «моральном воздействии» иллюстрируется, например, так: «Приходилось ли вам, г-н редактор, видеть, как бросается врассыпную толпа после залпа солдат? Не приходилось? Прелюбопытное зрелище, просто от смеха можно лопнуть… Это тебе не шутка, братец! Аррмия! Иначе зачем нам тратить на эту бесполезную прорву тридцать миллионов!» В ряде фельетонов обличаются пороки полицейского управления. «Ужасно веселым заведением», где «задарма можно похохотать» над бесплодными дебатами заседающих, названо Народное собрание («Депутат, путающий местоимения»). Сатирик обличает «сильных мира сего», высмеивает таких политических деятелей, как С. Стамболов («Небольшое сравнение»), К. Стоилов и другие. В серии фельетонов «Разные люди — разные идеалы» он создает галерею сатирических портретов мещан и обывателей, людей ничтожных, но претендующих на почести и богатство. Наиболее часто писатель использует при этом прием речевой самохарактеристики героев. На эту особенность сатиры А. Константинова обратил внимание его современник, крупный поэт Пенчо Славейков, подчеркнувший умение писателя художественно синтезировать политические нравы: фельетоны А. Константинова «суть жестокий обвинительный акт против героев эпохи, заспиртованных, словно редкие экземпляры экзотических животных, которых потомки наши с удивлением будут рассматривать».

Реакционные политические силы не простили А. Константинову ни его фельетонов, ни сатирической книги о бай Ганю. Его запугивали. В 1896 году в одном из писем он сообщал: «Прежде офицерики подстерегали меня, чтобы избить, теперь выслеживают, чтобы убить. Из разных мест меня предупреждали об этом, но я не верю, чтобы они зашли так далеко». Они, однако, пошли на преступление. В мае 1897 года неподалеку от города Пазарджика А. Константинова поразила пуля наемного убийцы. Смерть популярного писателя вызвала негодование прогрессивной общественности. В Пазарджике, в Софии состоялись многолюдные митинги протеста. Студенты Высшего училища (университета) объявили трехдневную стачку. На смерть писателя откликнулись многие общественные деятели. Д. Благоев в те дни писал: «Жертвой беззаконий, чинимых в наших внутренних делах, пал Алеко Константинов, тот Алеко, который мог бы стать литературной гордостью любого образованного народа и от таланта которого так многого ожидала вся честная и интеллигентная Болгария».

А. Константинов разделил судьбу немалого числа болгарских писателей — борцов за свободу и справедливость. Он погиб на тридцать четвертом году жизни, в расцвете творческих сил, в ту пору, когда талант художника, ищущая мысль демократа находились на взлете и обещали дальнейшее развитие его творчества. Д. Благоев, внимательно следивший за эволюцией литературно-общественных воззрений современных писателей, писал: «Его честная и бескорыстная натура, его поэтическая и прекрасная душа и его талант, имевший высокополезное для общества направление — наблюдать его пороки и отрицательные стороны и осмеивать их с неподражаемым юмором, наверное, привели бы его в конце концов к социалистическим убеждениям, к социалистическому идеалу, в котором его поэтическая натура могла найти чистый источник нескончаемого поэтического вдохновения».

А. Константинов не успел прийти к социалистическим убеждениям. Он искренне верил в возможность осуществления буржуазно-демократических свобод. В этом была ограниченность его мышления. Но неограниченной была его преданная любовь к родине и ее трудовому народу, его вера в справедливость. Во имя народных интересов, во имя будущего родины, против врагов народа — «жадной на добычу сволочи» — он мужественно поднял свое оружие сатирика и писателя-гражданина. В одной из статей он писал: «Стой! Руки прочь! Не смей касаться народа! Сними шапку и поклонись этому страдальцу, этому терпеливому мученику — ему, который дает тебе хлеб и жизнь, — поклонись болгарскому народу!»

Народная память хранит благодарную признательность писателю. Нередко в Болгарии его называют просто по имени — Алеко, Алеко — Счастливец.