Эдвард Форстер - Путешествие в Индию

Встал адвокат Махмуд Али и, не скрывая злой иронии, спросил, нельзя ли пересадить и его подзащитного на возвышение: ведь даже индийцы иногда не совсем хорошо себя чувствуют. Естественно, майор Каллендар, будучи руководителем государственного госпиталя, был иного мнения.

— Это еще одно проявление их своеобразного чувства юмора, — пропела мисс Дерек.

Ронни посмотрел на Даса. Интересно, как он уладит эту ситуацию? Мистер Дас сильно разволновался, но строго осадил адвоката Махмуда Али.

— Простите… — в ход процесса вмешался на этот раз знаменитый защитник из Калькутты. Это был высокий, сухопарый красавец с седыми, коротко остриженными волосами. — Мы возражаем против присутствия столь многих европейских леди и джентльменов на возвышении, — сказал он на безупречном оксфордском английском. — Они будут устрашать свидетелей. Их место в зале, вместе с остальной публикой. Мы не возражаем, чтобы мисс Квестед осталась на возвышении, ибо этого требует состояние ее здоровья. Мы окажем ей эту любезность, несмотря на научные факты, приведенные здесь господином начальником полиции округа. Однако мы возражаем против нахождения на возвышении всех остальных.

— Давайте прекратим это кудахтанье и выслушаем вердикт, — загремел майор Каллендар.

Адвокат из Калькутты уважительно посмотрел на судью.

— Я согласен с вами, — произнес Дас, опустив лицо к разложенным перед ним документам. — Я дал разрешение пройти на возвышение только мисс Квестед. Пусть ее друзья будут так добры спуститься вниз.

— Отлично, Дас, отлично, — произнес Ронни с сокрушительной честностью.

— Спускаться вниз? Какая неслыханная наглость! — крикнула миссис Тертон.

— Успокойся, Мэри, — пробормотал ее муж.

— Но, послушайте, я же не могу бросить здесь мою пациентку!

— Вы не возражаете, если останется уполномоченный хирург, мистер Амритрао?

— Возражаю. На возвышении должны находиться только представители власти.

— Даже если это возвышение всего в один фут. Спускайтесь же, — сказал коллектор, едва сдерживая смех.

— Большое спасибо, сэр, — с облегчением сказал мистер Дас. — Спасибо, мистер Хислоп, спасибо, леди.

Вся компания, включая и мисс Квестед, спустилась с высот своего мимолетного триумфа. Весть об этом унижении распространилась быстро, и по толпе, собравшейся за стенами суда, прокатились язвительные смешки. За спустившимися пронесли их специальные стулья. Махмуд Али, голову которого туманила глупая и слепая ненависть, возражал даже против этого. По чьему распоряжению придумали эти специальные стулья, почему такой стул не получил столь уважаемый гражданин, как Наваб Бахадур, — и так далее. В зале начались громкие разговоры о стульях, обычных и особых, о коврах и возвышениях высотой в один фут.

Это оживление благоприятно повлияло на мисс Квестед. Ей стало легче, после того как она увидела всех людей в зале. Теперь она видела худшее и была уверена, что выдержит — без душевного напряжения. Этой новостью она не замедлила поделиться с Ронни и миссис Тертон, но они были так расстроены унижением британского престижа, что она их не заинтересовала. Со своего места она видела изменника мистера Филдинга. С возвышения он был виден лучше, и она знала, что на коленях у него сидит индийский ребенок. Филдинг внимательно следил за процессом, но наблюдал и за ней. Взгляды их встретились, но он отвел глаза, показывая, что она ему не интересна.

Судья заметно приободрился. Он выиграл битву за возвышение и ощутил уверенность в своих силах. Выдержанный и беспристрастный, он выслушивал доказательства, стараясь не думать о том, что на их основании ему скоро придется выносить вердикт. Начальник полиции между тем продолжал зачитывать обвинительное заключение; он предвидел оскорбительные выходки — естественные поступки для людей низшей расы — и не выказывал ни малейшей ненависти к Азизу, хотя и не скрывал своего безмерного презрения.

Большая часть речи была посвящена «невольным пособникам обвиняемого», как назвал их Макбрайд, — Филдингу, слуге Энтони и Навабу Бахадуру. Этот аспект обвинения с самого начала казался сомнительным мисс Квестед, и она просила полицию не развивать эту тему. Но полиция рассчитывала на суровый приговор и надеялась квалифицировать преступление как заранее обдуманное и подготовленное. Для того чтобы проиллюстрировать стратегию преступления, обвинение заготовило планкарту Марабарских холмов, где был указан маршрут экспедиции и лагерь у «Кинжального бассейна».