Мартин Кукучин - Дом под горой

— Тогда я просто сам доктора приведу.

— Сперва все-таки загляни к ним, а уж тогда осторожненько… Знаешь ведь, какая тетя Бонина чудачка.

— Какая бы ни была, раз надо, значит, надо.

Нико отправился к Зорковичам и нашел хозяйку в большой тревоге: Илия лежит, как спиленный дуб, лицо красное, глаза блестят…

— А, наш Нико! Хе-хе, приятный гость. Садись, садись, милый дружок. Прости, что я так, да вот женщины выдумали, будто я болен. Ну что ж, надо уважить их, покориться, раз они себе в голову вбили… Чем тебя угостить? Персиков хочешь? В такую жару персик — хорошо… Жажду утоляет…

Илия пошевелил сухими губами, как рыба, выброшенная на берег.

— О чем ты толкуешь, Илия! Персики давно отошли, — возразила Бонина.

— А, правда, правда. Видишь, я и забыл, что их обобрал у нас этот негодник Лука Перин. Но погоди, я его как-нибудь поймаю…

Эти слова перепугали всех. Лука Перин никак не может иметь какого бы то ни было отношения к персикам, потому как совершенно слеп и редко покидает свою завалинку…

Но Нико своего испуга не показал. Приблизившись к больному, он спросил:

— А вы, что бы вы съели сейчас?

— Сейчас ничего. А вот поужинать — поужинаю! Мясо на вертеле, братец, и мертвого поднимет!

— Я тоже его люблю, — поддакнул Нико.

— Ты правда хочешь? — обрадовалась Бонина.

— Конечно. Только сначала накорми детей. Знаешь, у них ведь терпения нет…

Бонина ушла на кухню готовить заказанный ужин. Вряд ли когда за Илией ухаживали так охотно! А он еле проглотил две ложки супу и взял кусок жареного мяса. Жевал, жевал, перекладывал то за одну щеку, то за другую и, наконец, заявил:

— Милая Бонина, мясо это совершенно безвкусно. Прости, но оно мне в горло не лезет. Мясники, негодяи, просто издеваются. А во время сбора винограда они должны были бы поставлять самое лучшее…

Илия то оживленно беседовал с Нико, то вдруг задумывался, отдыхал. Когда Нико собрался восвояси, Бонина проводила его до дверей.

— Ну как, по-твоему? Как ты его находишь?

— Я уверен, что тут нужен доктор. И как можно скорее. Видите, он уже заговаривается… Неладно дело.

— Ах, Нико! Что же это с ним? Утром еще совсем был здоров, и вот на тебе…

— Может, это и пустяки. В сущности, что тут может быть? Видно, что боли у него нет. Но все-таки надо сделать так, как велит долг. Я могу привести врача, если вы не возражаете.

— Делай, как знаешь. Что я могу, несчастная? Хоть бы дети все дома были, если что…

— Ох, тетя Бонина! Что вам в голову приходит! Я думаю — хорошо бы мама подготовила дядю к приходу врача…

— Все, что ты считаешь нужным… Видишь, в каком я состоянии! Никого у меня нет, кроме вас…

Она заплакала, тяжело вздыхая. Да и Нико нелегко: горе этой женщины трогает его до глубины души. Надвинув шляпу на брови, он побежал за доктором, разряжая свое смятение ворчаньем:

— Господи, что за сумасшедшие люди! Сколько сложностей из-за простой вещи — доктора позвать… А что было бы, если б дядя Илия серьезно заболел?

Доктора он дома не застал. Его жена сообщила, что у него какая-то «комиссия» и он вряд ли сегодня вернется. Наверное, неотложный случай где-нибудь в деревне… То ли мужики побились — ведь сейчас сбор урожая, — то ли трудные роды. Она никогда не вмешивается в дела мужа, особенно касающиеся его практики. Ждет она его завтра, не позже обеда, а раньше едва ли. Нико спросил только, в какую деревню мог он уехать, и, настрочив записку, отдал работнику Юре, велев ему оседлать Руменко и привезти доктора — если уж не раньше, то хотя бы завтра утром.

В эту ночь, сидя у постели больного и слушая его связные и бессвязные речи, Нико пережил немало тяжелых минут. Бонина была в отчаянии. Доктора она готова была уже не только принять, а руки-ноги ему целовать. Ей кажется — все пошло бы совсем по-другому, если б был тут доктор, раскачивался бы на своих длинных ногах да поправлял пенсне… Даже его «moglo bi se i ne bi se moglo» кажется теперь Бонине чем-то чрезвычайно нужным, вроде таинственного заклинания, отгоняющего беду…

Доктор явился рано утром. Юре разбудил его на рассвете, посадил на Руменко и препроводил в город, прямиком в дом Зорковича. Больной спал — и, как обычно бывает, когда приходит врач, «теперь ему намного лучше». Доктор отправился домой, сказав, что вернется, когда проснется пациент.

Бонина ободрилась при виде того, как спокойно и тихо спит муж. Ее ночные страхи кажутся ей теперь преувеличенными, смехотворными. Она даже отправила работников собирать виноград, решив лично присматривать за работами на прессе и в подвале.