Джейн Остин - Уотсоны [= Ватсоны]

— «Неудобства это конечно честь, развлечение и удовольствие. Что еще ему и его лошадям делать?»

Эмма все еще колебалась. «Она думает, что будет вынуждена отклонить его помощь, она очень боится этого вида экипажей. Такое расстояние можно пройти пешком».

Миссис Эдвардс не могла молчать дольше. Она расспросила о подробностях и затем сказала:

— «Мы будем чрезвычайно рады, если вы, мисс Эмма, доставите нам удовольствие своей компанией до завтрашнего утра, но если вас это не устраивает, наша карета совершенно к вашим услугам, а Мери будет рада возможности навестить вашу сестру».

Это было то, что Эмме хотелось больше всего, и она приняла это предложение с горячей благодарностью, узнав, что Элизабет осталась совершенно одна, она захотела вернуться домой до обеда. Этот план вызвал горячие возражения их посетителя.

— «Я не могу этого допустить. Нельзя лишать меня счастья сопровождать вас. Уверяю, что нет никаких причин бояться моих лошадей. Вы сможете сами ими управлять. Все ваши сестры знают, какие они спокойные, никто их них не имеет ни малейшего сомнения, что на меня можно положиться даже на скачках. Поверьте мне», — добавил он, понижая голос, — «вы в совершенной безопасности. Опасность грозит лишь мне».

Однако из-за этого у Эммы не появилось больше расположения его обязывать.

— «А что касается использования кареты миссис Эдвардс на следующий же день после бала, то это совершенно из ряда вон, я уверяю вас, что никогда о таком не слышал, старый кучер выглядит таким же мрачным, как и его лошади. Не будет же мисс Эдвардс кучером?»

Никакого замечания не последовало. Леди хранили упорное молчание, и джентльмен был вынужден покориться.

— «Какой прекрасный бал был вчера вечером», — воскликнул он после короткой паузы. — «Как долго вы оставались там, после того как Осборны и я ушли?»

— «Мы танцевали еще два танца».

— «Я думаю, оставаясь так долго, сильно устаешь. Я полагаю, ваша компания была не очень большой».

— «Да нет, была все той же, кроме Осборнов. Казалось, нигде не было свободного места, и все танцевали с необыкновенным воодушевлением, после того, как они ушли», — сказала Эмма, слегка покривив душой.

«В самом деле! Я мог бы поглядеть на вас снова, если бы знал это, ибо я скорее люблю танцы, чем нет. Мисс Осборн прелестная девушка, не так ли?»

— «Я не нахожу ее красивой», — ответила Эмма, к кому это все главным образом обращалось.

— «Возможно, она и не очень красива, но ее манеры восхитительны. А Фанни Карр самое интересное маленькое создание. Невозможно представить себе что-то более простодушное и обворожительное, а что вы думаете о лорде Осборне, мисс Ватсон?»

— «Если бы не был лордом, он все равно был бы красивым, но возможно, более воспитанным, а также желающим получать удовольствие и дарить его в свою очередь».

— «Честное слово, вы суровы к моему другу! Я вас уверяю, лорд Осборн очень хороший малый».

— «Я не оспариваю его достоинства, но мне не нравится его небрежный вид».

— «Если бы это не было нарушением конфиденциальности», — ответил Том с многозначительным взглядом, — «возможно, я добился бы более благоприятного мнения о бедном Осборне».

Эмма его никак не поощрила, и ему пришлось сохранить секрет своего друга. Миссис Эдвардс приказала подать карету, и он был вынужден положить конец визиту, а Эмме нельзя было терять время, чтобы успеть собраться. Мисс Эдвардс проводила ее домой, но так как в Стэнтоне это было время обеда, оставалась у них только несколько минут.

— «Ну, моя дорогая Эмма», — сказала мисс Ватсон, как только они остались одни, — «ты должна рассказать мне все остальное о вчерашнем дне, ничего не пропуская, иное меня не удовлетворит. Но вначале Нэнни принесет еду. Ужасно! Ты, как и вчера, останешься без обеда, так как у нас кроме жареного мяса ничего нет. Как хорошо выглядит Мэри Эдвардс в своей новой ротонде! А теперь расскажи, как они тебе все понравились, и что мне говорить Сэму. Я уже начала писать письмо, Джек Стоукс заедет за ним завтра, так как его дядя послезавтра будет проезжать в миле от Гилфорда».

Нэнни внесла обед.

— «Все будет зависеть от нас самих», — продолжала Элизабет, — «и поэтому, не будем терять времени. Итак, ты не захотела приехать домой с Томом Масгрейвом?»

— «Нет, ты столько наговорила о нем, что я не могла захотеть ни быть должной ему, ни оказаться с ним наедине, что произошло бы, используй я его коляску. Мне не понравилась даже мысль об этом».