Шмуэль-Йосеф Агнон - Путник, зашедший переночевать

Ариэла спросила: «Как ты можешь знать, что это верно, разве ты когда-нибудь был в синагоге и слышал чтение Торы?»

Мальчик сказал: «Да, я был в синагоге и слышал, как читают Тору».

Мать посмотрела на него с изумлением — как он может говорить такое, ведь он со дня рождения не вставал с кровати?! Потом печально опустила голову и промолчала.

Мальчик спросил мать: «Почему ты не говоришь Ариэле, что я был с тобой в синагоге в Рош а-Шана? Я тогда видел, как туда принесли голову рабби Амнона и поставили ее на пюпитр, и она сказала: „И придадим силу“ [205]».

Мать с ужасом спросила: «Когда это было, сынок?»

Мальчик улыбнулся: «Давай, мама, я скажу тебе шепотом».

Он шепнул ей на ухо, и она воскликнула: «Что ты говоришь, сынок, ведь в тот год ты еще не родился?!»

Мальчик сказал: «Но я уже был на свете».

«Как, сын мой, как?»

Рафаэль улыбнулся: «В тот год ты упала в обморок в синагоге, и все женщины испугались и принесли тебе капли против обморока».

«Да, — пробормотала пораженная Сара-Перл, — это случилось, когда я была беременна тобой».

«Теперь ты видишь, мама, — сказал Рафаэль, — что я был в синагоге и все видел. Так скажи Ариэле, что я сказал правду».

Слезы стояли в глазах у Сары-Перл. «Какая сильная память у этого ребенка, — сказала она, — не сглазить бы».

Ариэла недовольно заметила: «Нехорошо поддерживать его в этих фантазиях».

Даниэль постучал пальцами по столу: «Слышу споры. Начали с рассказа, а кончили спором».

«А что такое спор, папа?» — спросил мальчик.

Даниэль сказал: «Ариэла, как ему получше объяснить?»

«Что значит — как объяснить? — удивилась Ариэла. — Это очень просто: то, о чем люди спорят, называется спор».

Даниэль повернулся к сыну с улыбкой: «Ты ведь учил Пятикнижие, сын, и ты помнишь, что говорил праотец Авраам перед Святым и Благословенным по поводу Содома [206]: „Может быть, есть в этом городе пятьдесят праведников?.. Не может быть, чтобы Ты поступил так, чтобы то же было с праведником, что с нечестивым“».

Мальчик сказал: «Это не спор».

«А что же, просьба и мольба?»

Мальчик посмотрел на отца: «Ведь это Тора».

Ариэла сказала: «У них все Тора».

Мальчик поправил ее: «Не все Тора. Только то, что написано в Торе, — Тора».

Даниэль повернулся к жене: «Не попить ли нам чаю? Что ты об этом думаешь?»

Госпожа Бах ответила: «Чайник кипит. Я сейчас принесу чай. Надеюсь, господин уважит нас и выпьет с нами чашку чаю. Жаль, я не испекла пирог».

Даниэль улыбнулся: «Моя жена полагает, что нельзя закончить субботнюю трапезу просто чашкой чаю. Откуда ты взяла, что чашка чаю требует пирогов? У немцев в Вене подхватила?»

Госпожа Бах покраснела: «Разве я и без этого не пеку тебе пироги?»

Муж сказал: «Пироги пекут на Шавуот» [207].

Она ответила: «Я надеюсь сделать тебе пирог до этого».

«Ну, если хочешь, — сказал Бах, — то я не препятствую. Но сейчас давайте выпьем чай, пока не остыл».

Я пил и рассуждал: «Весна на пороге, теперь у рабби Хаима станет меньше работы, печь уже не требует дров».

Госпожа Бах вздохнула: «Да, весенние дни наступают, а зимние дни удаляются».

Бах сказал: «И печи тоже нуждаются в отдыхе. Вы слышали, зять рабби Хаима давит на него, хочет, чтобы он шел жить к нему».

«И что ответил рабби Хаим?»

«Кто знает? Рабби Хаим не любит рассказывать».

Ариэла вдруг сказала: «И что, господин полагает, что хорошо поступил, забрав у этих женщин их книгу?»

«Какую книгу?» — удивился Бах.

«Ту книгу, я забыла ее название, которую кладут в изголовье глупых женщин во время родов».

«А вы боитесь, что город останется без талисмана?» — спросил я.

«Вовсе нет, — ответила Ариэла. — Но я опасаюсь фанатизма и того, что скажут, будто Страна Израиля нуждается в такого рода талисманах, камеях и прочих подобных глупостях».

Ее отец улыбнулся: «Напротив, Ариэла, это честь для Шибуша, теперь все увидят, что и у нас есть чудотворцы. И если мы не можем помочь Стране Израиля деньгами, так поможем хотя бы душами».

«Прошу прощения у отца, — сказала Ариэла, — но позволю себе спросить, какой смысл отец вкладывает в это слово?»

«Какое слово ты имеешь в виду, дочь моя?»

«Какое слово я имею в виду? Если отец не помнит, то я прошу разрешения напомнить ему. Что на самом деле отец имел в виду, когда сказал „помочь душами“? Это можно истолковать так, будто мы помогаем строительству Страны Израиля нашими душами».

Даниэль улыбнулся: «Нет, дорогая, я имел в виду, что если наш друг будет столь любезен, что пошлет в Страну Израиля эту книгу, то ни у одной женщины там не будет выкидыша. Вот и получится, что мы поможем им новыми живыми душами».