Шмуэль-Йосеф Агнон - Путник, зашедший переночевать

Потом Йерухам встал, подложил в печь еще несколько поленьев, а Рахель принесла нам чай, снова села и очистила нам еще один апельсин. Она уже уловила, как это делают, — сняла шапочку и сделала надрезы в точности так, как чистят апельсины жители Страны. В воздухе повеяло восхитительным ароматом очищенного апельсина. Тихо и спокойно было в комнате. За окном расстилались снежные поля, но огонь в печи позволял забыть тот страх, который они вызывали. Рахель сидела и ела апельсин, дольку за долькой. Много уже лет ни она, ни весь Шибуш не видели апельсинов, и вдруг н а тебе, целый ящик!

Сладкое солнце Страны Израиля светится в глазах Рахели. Вряд ли она сердится на Йерухама за то, что тот покинул Страну, — ведь если бы не это, они бы не поженились, — но она явно удивляется его поступку. Однако она умная женщина и не открывает всего, что у нее на душе. Она привязана к мужу, но у нее есть и собственные суждения, и она не пытается согласовать свои и его взгляды, когда видит, что им лучше быть раздельными. Сидит, положив ногу на ногу, и слушает, что рассказывает ее муж.

А ее муж рассказывает о своих товарищах в Стране. Он не говорит, будто он такой же, как все другие, потому что, даже если б он так сказал, кто бы ему поверил. Но он так рассказывает о них, что стороннему человеку может показаться, будто перед ним вполне благополучный израильтянин, который с удовольствием обсуждает дела своих знакомых, и радуется, и смеется при этом. Он радуется и смеется, во-первых, потому, что душе его в эту минуту хорошо. А во-вторых, потому, что в Стране Израиля каждый человек иной, каждый отличается от другого, а если и найдется такой, который не отличается, то он отличается уже тем, что не отличается.

Скучает ли Йерухам по Стране и по своим товарищам? Если угодно, можно сказать, что он выбросил из сердца все свое прошлое. А если хотите, можно то же самое объяснить иначе: у парня в первый месяц после женитьбы вся голова занята только его женой. Но скажу вам по секрету: если бы он мог сейчас проделать дыру в небе и посмотреть через ту дыру на Страну Израиля, он бы непременно проделал и посмотрел.

Рахель сидит молча, голова ее втянута в плечи. Иногда она слегка прикрывает глаза, и ее ресницы дрожат, словно хотят задержать и то, на чем не задерживается ее взгляд, а иногда открывает глаза и пристально смотрит на мужа. Йерухам чувствует, что она смотрит на него, но делает вид, будто не видит этого: поднимает руку к кудрям, разглаживает их и продолжает рассказывать. Тогда Рахель кладет руку на сердце, как мирт, чьи листочки прикрывают его ветви. И я смотрю на нее с удивлением. Я всегда полагал, что главное обаяние Рахели — в ее стройности, а вот оказывается, что, даже когда она сидит наклонившись, она тоже полна обаяния.

Вернемся, однако, к разговору и послушаем слова нашего общего друга Йерухама. Или лучше так: я перескажу вам его слова, а вы навострите уши и слушайте.

Йерухам с детства мечтал взойти в Страну Израиля, хотя не принадлежал к группе шибушских сионистов, которые были старше его на годы. И возможно, именно потому, что он не принадлежал к кругу сионистов, он понял, что разговоры без дел ничего не стоят. А может, эта мысль пришла к нему позже, но он отнес ее к тому периоду своей жизни. Так или иначе, мысли о Стране Израиля у него были, и он все время сердился на Святого и Благословенного, что Тот не торопится сделать его более рослым, большим и сильным и повести в Страну Израиля. Раз или два он сбегал из дома своих приемных родителей, но его возвращали с дороги. В конце концов он понял, что эти попытки не приведут его в Страну Израиля, и был этим очень опечален, подавлен и раздражен. И вот пришла война, и его занесло в Вену. «И тут, — сказал Йерухам, — мне вдруг стала весело, хотя весь мир был печален. Во-первых, я попал в город Герцля. А во-вторых, Вена ведь на полпути к Стране Израиля». Но в этом он ошибался. Война удалила эти страны друг от друга. Теперь только стрелы смерти их объединяли.

О том; что делал Йерухам в Вене, мне раньше рассказала госпожа Зоммер — вместе с Йерухамом Бахом и Ариэлой учился в педагогическом училище, расскажу теперь, что он делал после войны. Когда война кончилась, он и Йерухам Бах отправились в Страну Израиля. Йерухам Бах, как все нормальные люди, поехал поездом, а потом на корабле, тогда как Йерухам Хофши не сумел поехать, как все нормальные люди, — ему не дали паспорт, потому что его имя, видите ли, было неправильно записано в документах. Он взял палку, закинул сумку на плечо и двинулся пешком. Измерил собственными шагами несколько стран, пересек горы и холмы, леса и озера, много раз был в опасности, встречая разных головорезов — дезертиров, бандитов, солдат, вернувшихся с войны и наводивших страх на всех дорогах, ускользал от пограничников, которые избивали и убивали всех, кто хотел перейти границу без документов. Днем прятался в лесах, среди скал, в норах и пещерах, ночью поднимался и шел. Но поскольку он не знал пути, то иногда дорога возвращала его обратно на то место, откуда он вышел.