Лайош Мештерхази - На озере Фертё

Выйдя из леса, Барна и жена Давида сразу поняли, что не все ладно: в лицо пахнуло нестерпимым жаром, особенно заметным после лесной прохлады. А когда поднялись к каменному святому, стало совсем трудно дышать, словно открыли дверцу огромной печи.

Горели камыши… Пожар охватил огромную территорию. Женщина застыла, пораженная. Молча стоял рядом с нею Барна. Высоко в небо поднималось и плыло над озером огромное облако из черного пепла и дыма. И небо – как только раньше они не обратили на это внимания? – все почернело. Копоть и огонь, куда ни посмотри – вдоль всего Фертё. Барна чуть было не сказал: «Красиво!» – и застыдился, хотя зрелище было действительно красивым, но страшным. Пожар бушевал. А женщина не удержалась и сказала:

– Как красиво!

– Наш хлеб горит, – возразил Барна изменившимся голосом. – Горит наш хлеб, наш заработок, горит на наших глазах. Корм для скота на всю зиму! В этом году не косить нам камыша.

– Неужели все сгорит? – словно очнувшись, в ужасе воскликнула жена Давида.

– Конечно, все, – тихо подтвердил Барна.

«Но ведь там был сегодня Давид… Делянка у нас далеко, в глубине камышей. Удалось ли ему вовремя выбраться?» – как молния пронеслась в сознании женщины мысль.

– Держи ребенка! – в отчаянии крикнула она Барне и, передав ему малыша, бросилась бежать, не обращая внимания на крутизну склона. Она бежала крупными шагами, юбка путалась в ногах. Спотыкаясь в выходных, неудобных туфлях, она судорожно прижимала к груди скромный букетик полевых цветов.

– Боже мой, боже мой! – повторяла она и все бежала, бежала…

Ни Лайош Давид, ни Антал Кренц так никогда и не возвратились в село. Белый пепел навеки замел их следы.

В то лето в этих краях не пришлось косить камыша: от Бальфа до Ракоша выгорело все дотла. Жителям Ракоша общими усилиями удалось преградить путь огню: они успели выкосить широкую полосу камыша. Иначе неизвестно, куда бы еще дошел огонь, тем более что в тот день поднялся сильный ветер.

Крестьянам, записавшимся косить камыш с уплатой аренды деньгами, выделили участки на берегу, у Ракоша и этим облегчили участь пострадавших. Вдове Давида переселенцы помогали вести хозяйство до самой осени. А осенью она решила покинуть эти края и, передав землю Барне, уехала в Шопрон, на шелкоткацкую фабрику.

Речь идет об объявлении кликой Хорти войны Советскому Союзу в июне 1941 года.

«Бунд» – немецкая фашистская организация, орудовавшая за пределами гитлеровской Германии.