Кнут Гамсун - Бенони

Зряшная затея, подумал Хартвигсен. Он перебрался через пролив, побродил какое-то время по лесу, вернулся обратно и снова заглянул на кухню, чтобы поблагодарить за лодку.

Всё с тем же результатом. Хозяева так и не показались.

Совсем зряшная затея, подумал Бенони, переваливая через гору по пути домой. Пусть он твёрд и удачлив во многих делах, но с важными господами он всегда оставался робким и неумелым. «Как же мне быть? — рассуждал он дальше. — То ли подобрать себе жену по своему достатку, то ли посвататься к одной из прежних подружек и вместе с ней опуститься на дно?».

Дома дел было невпроворот. Четыре плотника подрядились выстроить у него большой навес для баркасов, но охоты заниматься делами совсем не было, недовольство всё росло, он стал очень недоверчивый и про себя подозревал, что люди собираются по-прежнему называть его Бенони, а не Хартвигсен. Чем же он навлёк на себя такое поношение?

Однажды Мак сказал ему:

— Вот ты строишь навес, а навес тебе без надобности. Для твоего баркаса всегда найдётся свободное место под моим навесом. А тебе надо бы совсем другое: тебе надо бы сделать пристройку к дому. Если ты в добрый час надумаешь жениться, тебе понадобятся ещё комнаты. Дамы это любят.

Они ещё малость потолковали об этом, и вдруг Бенони осенила мысль, что надо немедля сходить домой и принести деньги, — это самое малое, чем он может доказать Маку своё доверие. По дороге домой он снова всё обмозговал и взвесил: при огромном закладе, под который Мак возьмёт от него деньги, его шиллингам ничто не угрожает, напротив, он станет как бы тайным компаньоном Мака и совладельцем Сирилунна. Ох, деньги, деньги, когда судьба благосклонна, она и бедняка делает царём.

Бенони вернулся и приволок своё богатство, тяжёлый мешок серебра. Бенони не стал жаться, раз уж Мак так высоко его ставит и считает богачом, пусть не испытает разочарования. Вот почему Бенони приложил даже норвежские талеры, чтобы получилось ровным счётом пять тысяч, то есть вполне значительная сумма.

— Господи Исусе! — воскликнул Мак, чтобы польстить ему.

— Вы уж не посетуйте за такой жалкий вклад. Больше не сыскалось, — промолвил Бенони, напыжась от гордости.

Но Мак решил не давать ему спуску.

— У тебя, никак, серебро? Бумажки ведь тоже идут по номиналу.

— Куда идут?

— По номиналу — это значит, что они ничуть не хуже серебра. Да ты ведь и сам знаешь. Хотя, впрочем, серебро лучше.

— Я просто думал, что принёс хорошие деньги, и бумажки и серебро, — сказал Бенони, малость обескураженный.

И снова Мак не дал ему спуска и коротко сказал: «Ну да», — после чего принялся считать. Подсчёт занял много времени, на столе сперва вырастали столбики талеров, столбики сгребались в кучу, а куча вновь исчезала в мешке. Потом были отдельно подсчитаны бумажные деньги, а потом Мак, с полной торжественностью подойдя к делу, написал большое долговое обязательство.

— Спрячь хорошенько этот документ, — многозначительно сказал он Бенони.

Но тут произошло и ещё одно не менее важное событие: Роза, пасторская дочь, не только пожаловала в Сирилунн, но и поглядела прямо в лицо Бенони добрым и проникновенным взглядом, словно много о нём думала. А потом она и вовсе заявилась к нему в отлив и сказала:

— Я просто хотела посмотреть на твой новый навес.

— Не так он и велик, чтобы вам его показывать, — сказал Бенони, не умея совладать со своим смущением и радостью. Немного оправившись от смущения, он сказал: — Я ещё хочу и комнаты пристроить.

— Да что ты говоришь! И сколько же комнат ты хочешь пристроить?

— Ну, я думал гостиную и ещё спальню, — осторожно ответил Бенони.

— Это ты хорошо придумал, — сказала фрёкен Роза приветливо. — А после этого ты, верно, женишься?

— Уж как получится.

— Я, конечно, не знаю, какова она, та, которая здесь поселится, но на твоём месте я бы построила спальню большую и светлую.

— Да, да, — ответил Бенони, — вам бы это понравилось?

— Да.

Тут Бенони расхрабрился и, прежде чем она ушла, сказал:

— Не побрезгуйте, придите взглянуть, когда всё будет готово.

И вот Бенони построил гостиную и большую спальню, причём даже малость перестарался и построил спальню тех же размеров, что и гостиную. Когда Роза пришла посмотреть, у Бенони сердце запрыгало, как у зайца, при мысли, что он сделал что-то не то. Но Роза держала себя приветливо, как и в первый раз, и заявила, что точно так она всё это себе и представляла.

Именно тут ему следовало бы вымолвить одно словечко, но он его не вымолвил. Вместо того он вечером пошёл к Маку и попросил сказать это словечко Розе вместо него, конечно, если Мак видит здесь хоть малейшую возможность.