Кнут Гамсун - Бенони

Выходит, ему самому и зачитывать, взойти на церковную горку и возвестить свой собственный позор.

Он стиснул зубы и сказал:

— Вот так-то, Бенони!

Но когда настало завтра, и день выдался солнечный, он решил не зачитывать своё объяснение, всё остальное зачитал, а это нет: солнце-то, солнце светило ну до того ярко, и сотни глаз смотрели ему прямо в лицо.

Домой он отправился один и в самом мрачном расположении, нарочно шёл лесом и трясинами, чтобы никого не встретить по пути. Увы, в последний раз кто-то предложил составить ему компанию, а он отказался; с этого дня ему никто ничего не предложит.

Очень скоро всплыло на свет, что Бенони не зачитал с церковной горки одну бумагу. На другое воскресенье ленсман сам надел фуражку с золотым кантом и сам зачитал объяснение Бенони перед толпой народа.

Случай небывалый для посёлка, и загудела молва, перекатываясь от побережья до гор. Падение Бенони свершилось, он вернул почтовую сумку с изображением льва, он в последний раз доставил почту. Теперь он никому на белом свете не нужен.

Он побрёл домой, пришёл в свою комнату и сидел там, и размышлял, и горевал целую неделю. Но однажды вечером к нему заявился владелец одной сети и принёс Бенони его долю улова. «Спасибо!» — сказал Бенони. А на другой вечер к нему заявился Норум, владелец другой, тот, что ставил заградную сеть как раз под окнами у Бенони. И Бенони получил от него за свои три доли в сетях, да вдобавок изрядную плату за своё землевладение.

«Спасибо!» — сказал и на этот раз Бенони. Он не испытывал радости. Он никуда больше не годился на этом свете.

Если торговец Мак из Сирилунна хотел сделать человеку что-нибудь плохое или что-нибудь хорошее, у него хватало власти хоть на то, хоть на другое. А душа у Мака была и чёрная и белая. Как и его брат, Мак из Розенгора, он мог делать что захочет, но порой он даже превосходил брата, когда позволял себе делать то, чего делать не положено.

И вот этот Мак послал за Бенони, чтоб тот немедля к нему прибыл.

Бенони последовал за гонцом, а был это один из Маковых приказчиков. Совсем упав духом, Бенони спросил:

— Зачем я ему понадобился? У него вид сердитый?

— Откуда мне знать, зачем ты ему понадобился, — отвечал приказчик.

— Ладно, тогда с Богом, — мрачно сказал Бенони. Но перед конторой Мака на него напала робость, как ещё никогда в жизни. Он так долго стоял в прихожей, всё прокашливался и приводил себя в порядок, что Мак, услышав движение за дверью, сам рывком её распахнул.

— Ну, давай входи! — это сказал сам Мак.

И по его виду нельзя было угадать, собирается он возвысить Бенони или, напротив, свергнуть его в бездну.

— Ты плохо себя вёл, — сказал Мак.

— Да, — отвечал Бенони.

— Но другие вели себя не лучше, — добавил Мак и с этими словами начал расхаживать по своей конторе, останавливаясь перед окном и выглядывая из него. Потом вдруг он повернулся и спросил:

— Ты за последнее время заработал кой-какие деньжонки?

— Да, — ответил Бенони.

— А что ты с ними намерен делать?

— Не знаю. Я сейчас ни о чём не думаю.

— Ты бы селёдки на них купил, — сказал Мак. — Здесь селёдка ждёт тебя прямо перед дверью, ты засолишь и разделаешь столько, сколько у тебя хватит денег, а потом отправишь на юг. Бочки и соль, если захочешь, можешь взять у меня.

У Бенони даже голос сел, он не сразу мог ответить, и тогда Мак спросил его прямо в лоб:

— Завтра можешь начать?

— Как господин прикажет.

Мак снова подошёл к окну и повернулся спиной к Бенони. Должно быть, стоял и думал. Да, уж этот Мак умел думать. У Бенони оставалось немного времени, и он начал думать в свой черёд. Что до ведения дел, тут Мак был сущий дьявол, и душа у него, возможно, была скорей чёрная, чем белая. Бенони знал, что Маку принадлежит большая часть сельди, которая заходит в сети перед его домом, стало быть, теперь он хочет воспользоваться случаем и кое-что сбыть с рук, хочет расторговаться. Время идёт к лету, и есть селёдку будет уже не совсем безопасно. А заодно он спихнёт запас пустых бочек и запас соли.

Прикинув всё это в уме, Бенони сказал:

— Смотря по деньгам, само собой.

— А я тебе помогу, — сказал Мак и повернулся к нему лицом. — Чтоб ты снова встал на ноги. Ты наделал ошибок, не без того, но ведь и другие их тоже делают, и хватит тебя наказывать.

Вот видишь, он и вправду так думает, решил Бенони. Он размяк от чувства благодарности и ответил:

— Я очень благодарен господину.