Халлдор Лакснесс - Салка Валка

Наконец она получила письмо от Арнальдура. Оно было послано с Севера полмесяца назад. Он только что вернулся с гор и решил дать лошадям отдых, перед тем как вернуться в Силисфьорд. Кроме этого сообщения и обычных сердечных приветствий и пожеланий, в письме ничего не было. Но она засыпала с ним на груди и покрывала его тысячами поцелуев, пока оно не превратилось в истрепанный обрывок бумаги. «Он скоро приедет, — думала она. — Неужели он действительно скоро приедет? Возможно ли это?» По утрам она перечитывала письмо, чтобы убедить себя, что это не сон и что Арнальдур вправду скоро приедет. Казалось, она не видела его много лет.

Она решила идти вместе с ним всю свою жизнь, стоять рядом всегда-всегда. Она была уверена, что он добьется большого успеха и в созидательной работе, а не только в ниспровержении старых порядков. В течение одного года он сумел покончить с властью Богесена. В следующий год Арнальдур добьется процветания кооперативного объединения. Теперь очень важно, чтобы альтинг принял решение оказать экономическую помощь коммунальному рыболовству и кооперативному сельскому хозяйству. Пока Арнальдур будет занят организационной работой, она будет трудиться за двоих. Она сумеет содержать их обоих — теперь зарабатывать деньги, кажется, будет легче. Рыбной ловлей будет заниматься кооператив; Свейн Паулссон решил тоже не отставать, а о Стейнторе Стейнссоне и говорить не приходится. Присоединится и еще кто-нибудь. Виды на работу хорошие, да с рынком сбыта дело тоже, кажется, обстоит неплохо. Испанцы охотно покупают рыбу, а их король держится на троне увереннее, чем когда-либо. Салка была убеждена, что она сможет заработать десять крон в день на чистке рыбы, а возможно, она станет бригадиром. Но и это ненадолго. Вскоре начнутся большие работы — постройка фермы, домов для рабочих, разбивка цветников, сооружение детских площадок.

Салка Валка сшила для Арнальдура две сорочки из ситца в полоску. Она всегда все делала тщательно и шила хорошо. Она одолжила машинку у соседки, зажгла лампу и работала до полуночи, любовно выстрачивая каждый шов.

Он приехал в ясный сентябрьский день. В местечке сильно пахло последним сеном. Она встретила его в дверях, преисполненная любви, с блестящими глазами, обвила руками его шею, ей трудно было поверить, что она видит его, что он наконец приехал. Она смеялась от счастья, а глаза се были полны слез.

И только когда они пришли в себя после первых поцелуев и она стала пристально всматриваться в него, в ней шевельнулось сомнение — он ли это. Таким она никогда его прежде не видела. У него был красивый загар, глаза счастливые, движения непринужденные; казалось, раньше он был заколдован, а теперь сбросил с себя колдовские чары. Его каштановые волосы блестели, одет он был, как заграничный турист: отлично сшитый костюм, коричневые кожаные краги, зашнурованные до колен, голубая сорочка, кепка с большим козырьком. Во рту он держал трубку. Невольно она вспомнила Аунгантира Богесена. Сорочки, которые она сшила для него, в сравнении с его новой были грубы и уродливы.

— О, какой ты нарядный, — сказала она. — Тебя прямо не узнать.

Он поцеловал ее, рассмеялся и поднялся с места.

— Что же ты мне ничего не расскажешь о своей поездке? — спросила Салка несколько неуверенно.

— Да, собственно, рассказывать-то нечего. О таких поездках забываешь, как только они кончаются. Мы провели месяц в горах. Я сопровождал двоих мужчин из Калифорнии и женщину. Один из них — судья; другой — владелец большой фруктовой плантации, считает себя натуралистом. Его дочь — поэтесса, она разведена с мужем, работает редактором одного из самых больших американских журналов, издаваемых обществом защиты животных. Между прочим, она коммунистка.

— Какая удача для тебя!

— Да, было занятно поговорить с ней. Образованный буржуа в капиталистическом мире живет многосторонней интеллектуальной жизнью. Коммунисты часто бывают слишком строги в своих суждениях, считая всех зажиточных людей преступниками. Правда, довольно трудно сыскать даже среди весьма образованных буржуа достаточно просвещенных в социальных вопросах, способных понимать основы коммунистической морали, не говоря уже о том, чтобы разделять их. Они обещали оказать мне хороший прием, если я приеду к ним на запад. В общем, они пригласили меня в гости.

Салка Валка поднялась с места и подошла к окну.

— Очень жаль, что тебе пришлось расстаться с новыми друзьями, раз они такие культурные, — сказала она, повернувшись к нему спиной. — Должно быть, нужно иметь немалое образование, чтобы проникнуться учением о социализме и одновременно проявлять интерес к охране животных. Я тебе по-настоящему сочувствую, ты был вынужден покинуть их и вновь оказаться среди нас — мы ведь больше похожи на животных. Будь я на твоем месте, я, не задумываясь, последовала бы за ними.