Василий Великанов: Повесть об укротителе

Призвали Николая Ладильщикова на службу в армию и направили в запасный полк, в Старую Руссу. С утра до вечера шла в полку изнурительная военная муштра, и Николай с нетерпением думал: «Хоть бы скорей на фронт…» Но тут произошёл такой случай. Приехала в город группа борцов, поставили балаган и устроили чемпионат по французской борьбе. Это было не спортивное соревнование по борьбе, а особый борцовский «спектакль», который разыгрывался по заранее составленному плану-сценарию, в котором всё было предусмотрено: у кого и когда будет и ничья, кто и когда выиграет схватку, то есть кто, кого и когда, в какой день и на какой минуте, каким приёмом положит на лопатки. Были тут и две загадочные маски, чёрная и красная, которых никто не мог положить…

Солдат водили в балаган поротно. Попал туда и Николай Ладильщиков. В конце представления вышел на арену главный судья чемпионата Авдеенко и сказал:

— Уважаемые зрители! Кто из вас желает померяться силой и ловкостью с молодым борцом Дротянко, победителю в схватке — приз сто рублей.

Николай вышел на арену и на двадцатой минуте положил борца Дротянко на лопатки. «Молодец, Ладильщиков, — похвалил его ротный командир, — не посрамил солдатской чести». После этого Ладильщикова назначили полковым инструктором по физической подготовке.

Летом семнадцатого года Временное правительство Керенского объявило войну с Германией до победного конца. Ладильщикова зачислили в «батальон смерти» и бросили на фронт, под ураганный огонь немецкой артиллерии. Целый год пролежал Ладильщиков в госпитале после тяжёлой контузии, а когда вышел оттуда, шла уже гражданская война.

В Красную Армию он пошёл добровольцем. Каждый раз, как их эскадрон останавливался где-нибудь на отдых, краском Ладильщиков устраивал борьбу, перетяг на палке, упражнения с гирями.

Бои отгремели, и кончилась военная служба краскома Ладилыцикова.

Вернувшись в родной город, Николай задумался о своей жизни. Кем же теперь быть? Чем заниматься? За что взяться, чтобы в труде найти свое счастье?..

Поступил Ладильщиков на службу в уездный военкомат инструктором по спорту. Паёк ему выдали скудный: немного овсянки, селёдки и коровий ливер, зато денег дали кучу — три миллиона рублей в месяц! Но деньги тогда не в цене были: за этот оклад можно было купить лишь несколько коробков спичек.

Вот почему, когда Ладильщиков привёл медведя домой, мать, Клавдия Никандровна, всполошилась:

— Зачем ты, Коля, привёл этого нахлебника! Он нас совсем объест.

— Ничего, мама, обойдёмся как-нибудь.

— Да как так обойдемся, когда сами еле концы с концами сводим, а тут ещё такая обуза.

— Я, мама, достану ему чего-нибудь. А морковь и свекла у нас на огороде свои.

Каждый день ранним утром Ладильщиков занимался гимнастикой, упражнялся с гантелями, гирями, крутился на перекладине — ломе, укрепленном между двух берез на заднем дворе, и растягивал резиновые шнуры, приобретенные им у одного старого атлета в Петрограде. Шнуры были разной толщины, с кольцами по концам.

Никому не поведал Ладильщиков свою затаённую мысль.

Ладильщиков знал, что, прежде чем начать дрессировку, надо приручить медведя. А чем приручишь? Конечно, сладкой едой и лаской, Медведь, выросший у мельника на вольных харчах, очень любил хлеб, но хлеба Ладильщиков получал мало.

В первый же день своего знакомства с медведем Ладильщиков накрошил в миску свеклы, брюквы, моркови и поставил перед медведем, а тот отошёл в угол и недоверчиво, подозрительно стал следить за каждым движением «опасного» человека.

— Что, Мишук, не нравится? Хлебца хочешь? Ничего, брат, привыкай.

Медведь с угрюмой опаской смотрел на нового хозяина и фыркал. Ладильщиков вышел из амбарушки и, закрыв дверь, притулился к щёлочке. Интересно, будет он всё-таки есть? Мишук подошел к миске и, пугливо озираясь на дверь, стал неторопливо есть крошёнку, выбирая сладковатую морковь,

День за днём медведь привыкал к новому хозяину и стал уже есть и при нём. Обхватив передними лапами, словно руками, миску, сопел и ел, а потом протягивал хозяину пустую посуду, прося добавки. Особенно нравилась медведю морковь. Ладильщиков давал ему морковь из рук, и пока тот жевал лакомую пишу, поглаживал медведя по загривку, чесал за ухом и тихо приговаривал: «Мишук… Мишук…»

— А ты, Коля, угости его журавиной, — сказала мать, — медведи любят ягоды.

И верно, медведь очень любил клюкву. Николай после очередного угощения клюквой взял Мишука за лапу и потряс её, словно поздоровался. А потом, показывая медведю ягоды, говорил: «Мишук, лапу, лапу…» Медведь садился, обхватывал передними лапами руку хозяина и, облизываясь, сильно тряс её. Так дрессировщик научил Мишука здороваться.