Артур Генри - Неписанный закон

– Доры нет здесь, – торжественно проговорил он, невольно выдавая своим тоном и выражением осунувшегося лица овладевшую им тревогу.

– Где же она? Неужели вы не скажете мне, где она? С нею что-нибудь случилось? Разве вы не знаете, как мы любим друг друга? Вот уже шесть месяцев, как я не видела ее, а она так больна.

В комнату вошел дворецкий, подошел к судье и подал ему чью-то визитную карточку. Судья взглянул на нее и торопливо вышел из комнаты.

Через несколько минут он вернулся в библиотеку в очень взволнованном состоянии. Он закрыл за собою двери и вопросительно взглянул на Лу, как будто желая убедиться, можно-ли на нее полагаться, не выдаст-ли она его.

– Я хочу вам все рассказать, – сказал он. – Мне необходима ваша помощь. Кажется, я могу на вас положиться?

– Говорите – в чем дело?

– Она ушла вчера ночью из дому в одном капоте. Она была в бреду. Сыщик только-что сообщил мне, что сегодня ночью в воспитательный дом явилась девушка, похожая по описанию на нее, но фамилия её неизвестна администрации. Она и теперь там. Мне-бы очень хотелось, чтобы вы съездили со мною туда.

Ему необходимо было узнать, не Дора ли эта девушка, и если это окажется она, то надо тотчас увести ее домой. Его там никто не узнает, но он предпочел бы не показываться, если можно. О ребенке он ничего не сказал Лу, пусть увидит его, если только он еще не умер.

Лу ужаснулась, узнав, где находится её подруга, но ее радовало близкое свидание с Дорою и она охотно поехала с судьею в воспитательный дом на его лошадях. Они быстро промчались по Лексинтон Авеню и повернули за угол Шестьдесят восьмой улицы.

– Войдите, пожалуйста, а подожду вас в экипаже, – сказал он. – Если она там, возьмите ее с собою. Не говорите им, кто она такая. Если будут какие-нибудь затруднения, то я, конечно, сам явлюсь туда.

Она еле слышала то, что он говорил, и не успел еще экипаж остановиться, как она выскочила из него, позвонила и тотчас же скрылась за захлопнувшейся за нею дверью.

– Я желаю видеть ваших больных, – сказала она, стараясь говорить спокойно. – У нас случилось большое горе – скрылась дорогая нам особа – и вы думаем, что она, быт может, здесь. Можно мне заглянут в палаты?

Сестра тотчас же провела ее в длинную комнату, в которой рядами стояли кровати. Еще не было девяти часов и кое-где горели лампы.

– Когда она пришла сюда?

– Вчера ночью. На ней был капот. Она девушка. Ей девятнадцать лет. Она…

– Знаю. Если это та, про которую я думаю, то ее нельзя будит. Она была в ужасном состоянии, теперь она спит и этот сон может спасти ей жизнь. Вот её кровать.

Лу судорожно ухватилась за руку сестры. На кровати лежала Дора с мертвенно-бледным, изможденным лицом, а на руках у неё лежал ребенок.

– Ребенок? – прошептала Лу. – Это её собственный? Дора – моя бедная, дорогая Дора!

Сестра поспешно увела ее прочь.

– Ее ни в коем случае нельзя будить, – сказала она. – Если желаете, то можете с нею повидаться завтра утром. Но смотрите, будьте осторожнее, ей вредно волноваться.

– Когда ее можно будет взять домой?

– Завтра виднее будет, теперь же ничего не могу вам ответить.

Сраженная, убитая сделанным ею открытием, Лу, спотыкаясь, дошла до экипажа, села на свое место, и откинувшись назад, судорожно зарыдала. Прошло несколько минут, прежде чем она настолько овладела собою, чтобы передать судье слова сестры милосердия.

– И вы уверены, что это Дора, вы не ошиблись?

– Нет, нет, я не ошиблась. Ребенок её?

– Да.

– Но где же Дик?

Судья ничего не ответил ей.

– Где Дик?

– Замолчите! – хрипло проговорил судья, чуть не задыхаясь от бешенства. – Я не желаю слышат его имени.

Ужасное проклятие сорвалось с его губ.

Лу молча рыдала, судья с усилием совладал с собою. Подъезжая к дому, он медленно проговорил:

– Пожалуйста, возьмите на себя заботы о Доре и как только будет возможно, перевезите ее домой. Ребенка – его можно будет оставить так же, где он теперь.

Лу с удивлением взглянула на него.

– Что вы говорите? – спросила она, но раньше, чем он успел ответить ей, Лу вдруг сообразила истинный характер его отношений к Доре, и что она, несчастная, должна была пережит на эти шесть месяцев.

– Как вы обращались с Дорой все это время? – резко спросила она. – Ответьте мне на мой вопрос. Неужели вы думаете, что она согласится оставить там своего ребенка? Не оттого-ли она и убежала из вашего дома? Что вы ей грозили с ним сделать?

Он с удивлением взглянул на Лу. Какие она говорила странные слова. Он раскаивался, что доверил ей свою тайну. Он моментально сделался чрезвычайно холоден и сдержан, замолчал и почувствовал себя очень нехорошо в её присутствии. Лу также замолчала, теперь ей стала понятна длинная трагедия Дориных страданий, дальнейший план действий уже был готов.