Виктор Гюго - Девяносто третий год. Эрнани. Стихотворения

Пред нами дочь царя, чей город — груда тлена.
Как только довелось вкусить ей горечь плена,
Она все клонит взор и уст не разожмет.
Ни мрамор Пароса, ни Фулы чистый лед
Не холодней ее, недвижной, бессловесной.
Знать то о будущем, что смертному безвестно, —
Сей дар внушил ей бог, пугающий, немой.
Зловещий Аполлон, что полнит, скрытый тьмой,
Додону шелестом и звоном лирным Фивы,
Дал ясность мрачную троянке несчастливой.
Она увидеть ход грядущего смогла;
Отмщенья отсвет лег на гладь ее чела;
Царевной, пифией, и жрицей, и рабыней
Пришлось ей быть — удел, невиданный доныне!
В квадриге узница сидит и не встает.
Вслед пленным воинам глядит, смеясь, народ,
Босым, измученным — их подгоняют пики, —
И немота страшна, хотя забавны крики.

Эй, женщина, вставай. Ты не в стране своей.

Царица говорит. О, будь покорна ей.

Спеши. Тебя ль мне ждать? С тебя взыщу я строго,
Я выхода царя жду ныне у чертога.
Быть может, ты понять не в силах наш язык?
Что ж, если за море к тебе он не проник
В далекую страну, где ты взята добычей,
Ответь мне знаками — то варваров обычай.

О, если б знать язык, родной ее краям!
Такое же она внушает чувство нам,
Как разъяренный зверь, безжалостный и грубый.

Я больше не могу. Сковал ей ужас губы.
О Трое, скорбная, все думает она:
Чтоб трепет испытать, на долгий срок должна
Покрыться, как плащом, кровавой пеной дева.

Склонись перед судьбой. Я не питаю гнева.
Сойди. Тебя зовет цепей тяжелых звон.

О небо и земля! О боги! Аполлон!

Я здесь. Еще узришь ты зарево большое:
Пыланье Аргоса, ответ сгоревшей Трое.

Достиг я возраста эфеба [503] Достиг я возраста эфеба… — Эфеб — в Древней Греции — юноша, который получал право сражаться вместе с взрослыми воинами. ,
Шестнадцати лазурных лет;
Война, владычица Эреба,
Чей клич — суровый вестник бед,

Иду к тебе в ночи беззвездной!
И пусть у Ксеркса больше сил,
Я твой для славы, битвы грозной
И смерти; но молить решил

Тебя, в чьем взоре вспышки гнева,
Кому пребудет меч слугой:
Да будет избрана мне дева
Твоей зловещею рукой,

Та, что смеется безмятежно,
Не ведая житейских гроз,
Та, что на мир взирает нежно
И чьи сосцы — бутоны роз.

Мой черен рок, но я от юной
Мук не узнаю никогда —
Так благотворна для Нептуна
Рассвета яркая звезда.

Я крепко обниму ей плечи…
О, дай мне сердца жар излить!
Готов я пасть на поле сечи —
Успеть бы только полюбить.

Ты хочешь помощи, Майориан. Прими.

А кто здесь?

Океан, составленный людьми.

А кто вам вождь?

Никто.

Вас кто-то угнетает?

Да, жажда с голодом.

А кто вы?