Вот они. Суровый и непреклонный Козлик, старый матерый волк, признающий одно право — право сильного, один закон — закон войны. Крупный и бесстрашный хищник, он не нападает без предупреждения, не убивает и не грабит без нужды. Лазар — хищник помельче, своими повадками напоминающий лису пли шакала. Он предпочитает нападать неожиданно, из-за угла, да и то преимущественно на безоружных. Этот хитрый лицемер откупится и от короля, и от бога, но никогда не уступит добычи. Выходец из крестьян капитан Пиво пробился к власти благодаря житейской хватке и уму. Верный слуга короля, он тем не менее осуществляет свою миссию нехотя и неторопливо, а пуще всего ненавидит надутых родовой спесью аристократов вроде старого графа Кристиана. Жена Козлика, добросердечная и мудрая пани Катержина, с пафосом героини греческой трагедии провозглашающая в конце романа верность «старым временам», завершает этот групповой портрет носителей устоев феодального мира.
Младшее поколение — дети. Козлика Миколаш и Александра, дочь Лазара Маркета, молодой граф Кристиан — уже затронуто веяниями новой эпохи. Затронуто по-разному. У Мнколаша и Александры эти веяния проявляются в решимости отстаивать свое право на любовь даже против родительского авторитета. У Маркеты — не только в самоотверженной любви, заставляющей ее, слабую и нежную, восстать против отцовской воли и нарушить самое святое — религиозный обет, но и в познании несоответствия между евангельской проповедью и реальными законами хищнического мира, в мечте об установлении царства добра. У молодого графа Кристиана — в гуманности и утонченности образованного человека, в гамлетовских сомнениях, в противоречии рассудка, чувства и воли.
История у Ванчуры трактуется конкретно, как это бывает в романе, и вместе с тем обобщенно, как в народном эпосе. Обратившись к эпохе рыцарства, писатель в полемике с анемичной, бессюжетной прозой воскрешает традиции героического эпоса и рыцарского романа. Перед нами эпическое действие со всеми его древними аксессуарами: похищениями, узнаваниями, испытанием верности.
Но авантюрные случайности в романе — это лишь узор на канве, которую ткут историческая закономерность и логика развития характеров. В романах Ванчуры существуют особые, присущие только ему, хотя и изменяющиеся от произведения к произведению пространствепно-временные отношения. Еще для ранних повестей писателя «Дорога в мир» и «Длинный, Толстый и Глазастый» характерен фольклорный мотив дороги. В «Пекаре Яне Маргоуле» развитие сюжета во времени циклично, и циклам в духовной эволюции героя соответствуют повторяющиеся круги его странствий. Зато в самом Бенешове время как бы остановилось. В мире корыстолюбивого мещанства нет развития. Некая внутренняя неподвижность присуща и самому Яну, постоянно пребывающему в своем сказочном, детском, изначально общечеловеческом ощущении бытия. Только авторские отступления и комментарии устанавливают связь между прошлым, настоящим и будущим. В «Маркете Лазаровой» все основные персонажи включены в историческое движение времени, а временное и пространственное измерения совмещены. Медленное, по неотступное преследование шайки Козлика полком капитана Пиво наглядно воплощает историческую неизбежность победы королевской власти над феодальным рыцарством. Дорога, которая в конечном счете приводит старого Козлика и Миколаша на плаху и виселицу, оказывается своего рода исторической магистралью. И контрастом к трагическому финалу выступает вечно обновляющийся круговорот природы, символическое приближение весны. По дороге, ставшей ареной кровавых событий, теперь беспрепятственно могут ехать в город купцы, крестьяне, странствующие студенты и ремесленники.
На руках персоналки Ванчуры кровь. Пламя костра или подожженного замка освещает их лица. Но писатель в каждом из них видит проблески человечности. На фоне исторической трагедии рыцарства в романе по-новому развивается характерный мотив ренессансной литературы — преображение и пробуждение человека под воздействием любви.
Предметом внимания автора становится противоречивость человеческой натуры. Ванчура подчас показывает внутреннее несоответствие между словом и чувством, между поступком и его обоснованием. Действие обретает субъективную эмоциональную окраску. Мы неизмеримо чаще, чем это было в «Пекаре Яне Маргоуле», видим мир глазами героев, у каждого из которых своя правда. Писатель судит «рыцаря по-рыцарски, а крестьянина по-крестьянски». Но, сталкивая различные субъективные точки зрения, призывая проявлять терпимость и даже в противнике уважать величие и красоту человеческого духа, Ванчура далек от чапековского релятивизма. Он находит вполне объективный критерий исторической оценки — народные и общенациональные интересы, раскрывает объективную диалектику исторического процесса.
Читать дальше