Луи-Фердинанд Селин - Ригодон

– Лили, я больше не могу… ты тоже, наверное, устала… передышка!

Садимся… не могу сказать, что на траву, переплетение лиан и кустарника… как все это колется!.. Раздирает кожу!.. Не выдержать… снова поднимаемся, идем… о, но ко мне вернулась память! Я знаю!.. Я знаю!.. «Сюда, Лили!.. Сюда!» Теперь я вспомнил… эта песчаная дорожка почти розового цвета… я был здесь перед самой войной, несколько раз!.. Да! Да, именно здесь!.. Вспоминаю… скамья!.. с другой стороны дорожки, и чуть ниже – руины… помню название: Цитадель… вернее, то, что от нее осталось… Цитадель разрушена, снесена до основания… войной? Не знаю какой?… Остались лишь подземелья… решетки, цепи… весь этот железный лом, изъеденный ржавчиной… так сказать, железные кружева… и все это на самом берегу моря, я должен был бы вспомнить… вы слышите, шорох гальки, плеск волн… чайки… вот где можно отдохнуть, ни одного прохожего… я обратил на это внимание еще перед войной… никогда никого нет на этой дорожке, которая содержится в отличном состоянии, посыпается розовым песком… вы хотите мне сказать: по крайней мере, вам там было спокойно!.. О, вовсе нет! Я был очень даже обеспокоен!.. Но недостаточно! Я должен был бы все предусмотреть! Осознать, что дамоклов меч, висящий над нами… может упасть! Теперь я знаю… Дошедший до ручки, что мне остается? Царапать бумагу для Ахилла… Всячески оскорблять Ахилла… но его не проймешь!.. К нему в руки плывет второй миллиард! А я бью баклуши, и на меня можно плевать… он уже целую вечность ничего не делает… Завтра меня не станет, его тоже… но есть другие, они поставят мировой рекорд в стратосфере, на галерах это тоже возможно, все зависит от того, где вы находитесь, на веслах или на командном посту… что касается меня, то за перила моста Курбвуа они хватались только в качестве каторжников… ну что же! Полноте! Вернемся к своим обязанностям!.. Я должен рассказывать… не отклоняться… я говорил вам, что мы отдыхали на скамье перед Цитаделью, в общем, перед руинами… на аллее не было никого… я мог наконец произвести инвентаризацию… месяцами я думал об этом. Лили, очевидно, тоже… вы заметили, что мы не разговаривали с ней об этом, никогда… однако это чрезвычайно важно!.. Нас могли бы обыскать, представьте, особенно в Цорнхофе!.. Мы были подозрительными типами! И вот сейчас, на границе, во Фленсбурге… они могут, конечно, найти… о, это вовсе не взрывчатка!.. Это наши подлинные паспорта, наше свидетельство о браке и четыре ампулы с цианидом… личные вещи, вы же видите… но цианид, я в нем уверен, не подмоченный, как у Лаваля… настоящий цианистый калий, смертельно сухой… я его достал с помощью… с помощью… не хочу никого компрометировать, даже через столько лет… настанет день, историк-коммунист, желтый, без сомнения, напишет книгу: мученичество «коллаборационистов», но через столетия… придет мой час… да и мои «воспоминания» станут обязательными при сдаче лицейских экзаменов на степень бакалавра… у вас появится неслыханный шанс, у вас, падких на все первое, эксклюзивное, потрясения, которые я заставил вас пережить, о них узнают лишь через сто лет… вы оцените их, я убежден, вы, как и я, рожденный в полной «относительности»!.. Там, где мы были спозаранку, никто не собирался нас потревожить… Лили отлично знала, что я задумал… поскольку то, что я в Безоне положил в сумку Бебера, лежало там постоянно, наш цианид, наши два паспорта и свидетельство… самое ценное, когда у вас ничего больше не осталось, свидетельство о браке… у меня еще не было опыта всеобщего «ату его, ату!», но у меня достаточно богатое воображение… «когда все кончено» и вы загнаны, так сказать, на дно, весь в гноище, прокаженный, преступник, вы можете ожидать обвинения в трех преступлениях: в том, что у вас фальшивое имя, фальшивый паспорт и что у вас все фальшивое… у нас же – наши настоящие паспорта, и они могли бы до них добраться… конечно, я бы мог раздобыть и фальшивые… но не в этом случае!.. Разумеется, мое положение было ужасным, доказательство – статья 75! [76]Но были там и куда более ужасные «военные преступники»… те, которые занесены в списки в Вашингтоне и Лондоне… Chief Justice… о, как они доискивались все эти два года, не «беглец» ли я… не настоящий ли «военный преступник», «замаскированный» Селин… два года они держали меня на дне помойной ямы, пополняли досье, находили всяческие предлоги, два года лохмотьев, тухлого мяса, два года на свалке… даже сегодня я еще не совсем отошел от всего этого… и эта жуткая вонь, должен признаться… другая опасность этой псовой охоты – чтобы они не обнаружили, что вы женаты… я хочу сказать, женаты по всем правилам, здесь не допускается никаких отклонений!.. Уверяю вас, завтра коммунисты, славяне, желтые или черные, или даже негры из Конго, станут у штурвала, и первым делом они проверят: соединены ли вы брачными узами так, как следует… не как смехотворные и беспорядочные свиньи… тогда для вас нет пощады: мясо для бойни… мясо для борделя… с момента ареста я был в этом убежден!.. Никакого удостоверения о браке… нас разлучили… мы больше не увидим друг друга…