Альваро Кункейро - Из книги «Разные люди»

Лунь выздоровел. Жена по субботам прикладывала ему к затылку восковой пластырь, чтобы кости склеились покрепче. Но одна отклеилась все-таки. Была она с цигарку, длинненькая и округлая. Лунь явственно ее ощущал. Почти что видел, можно сказать. Обрезает сухие ветки в саду, думает о своем, а косточка раз — и в лоб его изнутри! Пришлось ему вернуться в Балтар, показаться Примо.

— Лишняя косточка-то, — сказал костоправ.

— Как это — лишняя, человече! — подивился Лунь.

— Есть такая, мясницкой зовется. Лишняя она для всех, у кого имеется, Лунек.

Вынимает тут Примо табакерку, сыплет в маленький фунтик нюхательный табак и подносит к Луневу носу. Лунь расчихался, и на третьем чихе косточка вышла. Она была словно бы от куриного крылышка, чистехонькая и белехонькая.

— По-моему, и на человечью-то не похожа! — заметил Лунь.

— Потому и лишняя! — согласился Примо.

Примо сказал, самое милое дело закопать эту кость, чтобы не пошло поветрие, мясницкая кость — штука заразная. Лунь вылечился. Голова у него тяжеловата, запрокидывается назад. Но это вещь естественная, там ведь все кости склеены.

Мануэл Волынщик лишился левой ноги в Грунье — попал под трамвай. Он как раз купил новую пару башмаков в лавке на улице Сан-Андрес. Очень страдал, бедняга, особенно же душою. Лежа в постели, без конца думал, как же будет ходить, когда выздоровеет, и как сладит с хромотой — обойдется ли палкой, или придется ходить на костылях, или сделают ему пробковый протез. Сразу после ампутации плакал тихонько, но потом, из-за неотвязных раздумий о хромоте, злился и плевал в стенку.

— Хромота никого не красит! — говорил он сам себе.

Потом, когда злость проходила, разбирал его смех.

Выздоровел Мануэл Волынщик, но, получив разрешение вставать, в первые дни никого к себе не впускал, когда пробовал ходить. В комнате у него и костыли были, и трость, и он, запершись, учился. Попробовал ходить в деревянных башмаках, в сапогах и в конце концов остановил выбор на паре башмаков, купленных в Грунье. То есть обновил-то он правый башмак, на культе левой ноги был у него красный носок. И вот, когда ковылял он по комнате, увидел с изумлением, что башмак с левой ноги сам собою пошел и идет себе подле него, словно кто-то его обул. Волынщик самым хладнокровным образом изучил башмак и ничего необычного не обнаружил. Башмак как башмак. Как-то раз, когда Волынщик сидел на кровати, башмак вышел из угла и несколько раз пристукнул каблуком, словно показывая танцевальные па. Сперва на каблук становился, потом на носок, отпрыгивал в бок, а потом вертелся, то на носке, то на каблуке. И завершил все чечеткой: та-та-та, та-та-та, та-та-та.

— Что же это за танец? — полюбопытствовал вслух Волынщик.

— Бом-Пекито, ваша светлость, — ответил башмак.

— Вы очень хорошо пляшете!

— Спасибо на добром слове! — поблагодарил башмак.

Был он португалец. На подошве-то написано было, в золотом кружочке: «Экстра. Феррер. Алькой» [12] Город в испанской провинции Аликанте. , но, судя по выговору, башмак был из Лузитании [13] Лузитания — античное название Португалии. . Ну, дела! Волынщик и хотел бы продолжать разговор, но башмак утратил дар речи. Несколько дней ни слова из него было не вытянуть. Волынщик расхаживал по комнате, а башмак молчком топал рядом. Вдруг Волынщик сел на стул. Башмак замер посреди комнаты, и Волынщик удивился, что тот ни с того ни с сего стал и стоит.

— Вам нездоровится? — осведомился башмак.

— Как тебя звать? — не упустил случая Волынщик.

— Кинтейро Младший.

И обладатель башмака — а теперь видно было, что говорит не сам башмак, а кто-то невидимый, вары в полторы ростом, — рассказал свою историю. Был он португалец и погиб, угодив под поезд в Луго. Левой ступни у него не было. Когда в Луго собирали то, что от него осталось, одной ступни не нашли и были тем очень расстроены. А как найдешь, когда эта самая ступня находилась, заспиртованная, в одной клинике в Рио-де-Жанейро, хранилась в большой склянке, потому что очень уж странная была ступня, семипалая, с двумя мизинцами, а большой палец — грушевидный. После смерти Кинтейро Младший остался в Галисии и, зайдя как-то раз в дом Волынщика, увидел, что тому один башмак без надобности. А Кинтейро-то никогда не мог обуть левую ногу из-за того, что ступня была такая неправильная; теперь же, когда ее не было, шикарный башмак из Алькоя пришелся ему в самую пору. Волынщик и Кинтейро Младший стали большими друзьями. Волынщик ездил в Луго и покупал обувь: и белые туфли, и сандалии, и шлепанцы на войлочной подошве. Волынщик и Кинтейро выходили вдвоем погулять по дороге, что ведет в Луго, и некоторые видели, что подле Волынщика шествует сам собою башмак с левой ноги. Раз как-то священник из Ресенде посторонился, пропуская белый башмак, который шел рядом с Волынщиком. Башмак поклонился ему, очень изящно помахав носком, и поблагодарил его преподобие: