Любен Каравелов - Болгары старого времени

— Те, о ком ты спрашиваешь, — сврачевцы, вон из того села. — Он указал кивком головы направление. — Все больше сельские чорбаджии. А рыжий, толстомордый — это сврачевский кмет. Имя ему Божил, но зовут его Клативратом. Его по всему уезду под этим прозвищем знают. В Сврачеве он пришлый, но откуда взялся, неизвестно. Как война кончилась и турки убежали, сбежал и здешний помещик Мутиш-бей, а как-то утром объявился в Сврачеве Клативрат. Пришел гол как сокол, даже опинок {98} 98 Опинки — ременные лапти. на ногах не было. Принялся шататься туда-сюда, всюду шныряет, чего-то хлопочет, — а глядишь, разжился. Но как появился он у нас на селе, так кругом грабежи пошли по всему уезду. Только и слышно: у этого волов увели, у того овец угнали; у одного амбар с зерном очистили, у другого всю домашнюю утварь вывезли!.. Что за притча! Просто диву даешься… Потом, глядим, начал он помаленьку громче разговаривать: тут прикрикнет, там пригрозит!.. Чуть что не по нем кто сделает или скажет, смотришь, у того через день-два сено попалили, загон овечий сгорел, племенная корова либо овца пропала… Ну, не приведи господи! Крестьяне недолго дивились — стали до него добираться. Скажут жандармам, те в землю смотрят, молчат… Ничего, мол, поделать не можем, потому он начальнику нужен… Они, мол, с ним друзья. С попом снюхался — во как! — Дедушка Пунё поднял левую руку, плотно прижав указательный палец к среднему. — Помимо попа, подружился и с учителем, и с другими чорбаджиями… Народ такой, что все село их ненавидит, да ничего поделать не можем: сила-то у них в руках. А ведь сам знаешь: с злым человеком сохрани бог спутаться! Ну, от страха никто и не пикнет! Приехал к нам как-то начальник в село, собрал крестьян и говорит: «Кметом Божила выбирайте — вот вам весь сказ. Я затем и собрал вас, поняли?» Крестьяне затаились, глаз не подымают, молчат. Только мельник, дедушка Колю, осмелился, да и говорит начальнику: «Что ж ты, господин, нас зовешь, — нам велишь его выбирать? Коли ты сам его выбрал, так и назначай, пускай кметствует… А коли нас спрашиваешь, так мы его даже не знаем, откуда он и чей! Мало разве у нас своих людей, хороших крестьян. Погляди, все село как есть перед тобой!» Косо глянул начальник на мельника, а Божил при всех объявил: «За эти слова ты у меня девять раз поплачешь!» И в самом деле, такое ему устроил, что дедушке Колю не то что девять, а девяносто девять раз плакать приходится… Ну, стал кметом Божил. Как принялся кметствовать, окаянный, — так все село застонало!.. Пакостям да издевкам конца краю нет! И того мало: позапрошлый год стакнулся с попом и чорбаджиями, дружками своими, — а начальник к ним спиной повернулся: знать, мол, ничего не знаю, — и давай суетиться, хлопотать. Вдруг слышим, будто хотели его выбрать — в Софию послать, да не вышло. Рассказывали, народ туда съезжается, чтоб государство устроить {99} 99 Речь идет о выборах в Народное собрание Болгарии 1884 года. , — так и ему, мол, обязательно нужно там быть. Только никто этому не верил: ну, как поверить, что без таких, как Клативрат, и государство не устроится? Да беда тому государству, которое такие люди устраивать станут!.. То есть сколько зла этот человек вместе с попом делает, и пересказать невозможно. Да господь милостив, — может, и поразит с небес кровопийцей этих, чтоб не терзали бедняков, которые и без того мучаются!..

Трубочка дедушки Пунё погасла. Он выбил пепел, вытер внутри пальцем, спрятал ее за пояс, встал и отправился к себе в кошару. А я через некоторое время пошел опять в корчму. Заглянув в дверь, я увидел, что сврачевцы успели разогреться винцом дедушки Пунё, а Клативрат о чем-то ораторствует и все его внимательно слушают. Я с большим интересом прислушался к его речи. Сврачевский кмет рассказывал спутникам об одном своем подвиге, совершенном во время сербско-болгарской войны. Этот подвиг, по его словам, помог одолеть врага: кабы не Клативрат, пиши пропало!

Вот что он рассказал:

— Чую, что-то будет, будет непременно… Заметался народ — одни туда, другие сюда… Меня, вы знаете, тогда тут не было: я ездил в Поломскую околию скот продавать, который у меня тогда скопился. Расчет, понимаете, такой был: зима надвигается, корма в обрез, так чем скоту голодать, лучше продам, а ближе к лету, жив буду, опять куплю.

Один из слушателей, в подтверждение слов кмета, промолвил:

— Помню, как же, помню. Еще в ту пору как раз волы у меня пропали; искал-искал — ну нигде нет, будто сквозь землю провалились. Я к тебе тогда, к нашему кмету пошел — спросить хотел, как мне быть, а ты в отлучке. Ну, я рукой махнул… А какие волы были! Просто глаз не оторвешь.