Юлий Крелин: Очередь

Дамы уже обсудили все, что можно было обсудить. И кинофильмы, и спектакли, артистов, книги… И естественно, прежде всего вспомнили о бывшем Ларисином больном, лечение которого в основном и послужило поводом их тогдашнего знакомства, сегодняшней дружбы и сиюминутного, нынешнего разговора. К сожалению, общих знакомых не было. Они сидели в тепле, в машине, много рассказывали друг другу, расспрашивали, не таились и, как это часто бывает в очереди на улице, в холоде, говорили иногда с излишней откровенностью. Лариса рассказала и про диссертацию, и про целый ряд бед из разных сфер своего бытия, что, наверное, было напрасным с точки зрения сдержанного интеллигента. Но ведь и ситуация была крайне необычной.

Около двенадцати подошел к машине их вожак:

— Ну что, девочки, хорошо стоим?

— Хорошо сидим.

— Да, вы-то сидите. Если б можно было машины поближе поставить, почти все б так расселись. Оперативненько было б.

— Хорошо, что они это место выбрали. Удобное: ни прохожих, ни транспорта — никому не мешаем.

Теперь они познакомились поближе. Звали его Валерием Семеновичем. В машине он не выглядел столь деловым, энергичным, суровым, и Лариса помягчела к нему. Она считала, что люди действия, действующие и умеющие действовать, энергичные, иногда бывают опасны. Во всяком случае, с ними надо быть настороже: у них часто действие предваряет мысль. Умение действовать, считала она, уменьшает внутреннюю потребность, необходимость да и возможность подумать. Дело, дело, дело! А когда думать? Тем и опасны энергичные люди. Но сейчас, в машине, Лариса в нем такой уж энергии и деловитости не увидела. Пожалуй, даже излишне мягок для той роли, которая пала на него, которую принял он на себя.

Валерий Семенович тоже, оказывается, на неделю взял отпуск за свой счет, потому что машина для него крайне необходимая вещь: во-первых, он с детства их любит, во-вторых, в институте с ними работает. Наконец, это удобно, да и разъездов по городу много. Но главный его аргумент, мотивировка, главный резон — любовь к машине. Об этом он говорил долго и громко.

Может, действительно это и есть главное? Всегда главное?

— Вы сами с ней возитесь? — Лариса, очевидно, уже кокетничала: ведь все и так было ясно.

— Я ж люблю ее. Естественно, сам, Лариса Нарциссовна.

— Борисовна.

— Не мелочитесь. А если отбросить и Нарцисса и Бориса?

— Думаю, греха не будет.

— Это как раз неизвестно. — Все улыбнулись. — А вы, Лариса, давно ездите на машине?

— Года четыре.

— У вас первая?

— Первая. Пора менять.

— Пора, пора. Хорошо освоились с ней?

— По-моему, ничего.

— А с правилами?

— Совсем хорошо. Я, знаете ли, как это свойственно некоторой части интеллигенции, немного расхристанного поведения…

— Но не мышления?

— Стараюсь. Не очень-то я верила в разумность и необходимость различных правил, инструкций, уложений, кроме главных, разумеется. А тут вдруг села в машину и впервые увидела, что правила все разумны, что соблюдать их необходимо, что они впрямую помогают безопасности людской, охраняют жизнь твою и всех вокруг…

— Так человек стал конформистом, — включилась в беседу Тамара Васильевна.

— Да. И что? Машина, конечно, повышает разумную законопослушность…

— И, может быть, даже способствует правовому самосознанию. Мы же очень безграмотны в этой области. — Лариса сказала это в ернической тональности Стаса и усмехнулась.

— Не обобщайте, Валерий. — Тамара старательно поддерживала беседу. — Вещи твои — враги твои. Так ведь сказано?

— Что ж вы тогда, Тамарочка, в очередь прискакали? Да еще так оперативно, с самого начала?

— И я становлюсь конформисткой. Уход от молодости. Конечно, если денег поднабрали. Неизвестно только, что сначала: конформизм или машина? — И Тамара вышла погулять, размяться.

Разговор продолжался в русле, проложенном Тамарой.

— Уход от молодости все же не вещами, не деньгами, не конформизмом определяется.

— Составные части. Не скажите, Валерий Семенович…

— Не думаю, чтоб я был много старше вас.

— Возраст определяется качеством организма, а не количеством прожитых дней. — Ларисе-то как раз казалось наоборот: с ее точки зрения, он был явно моложе. — Но зачем об этом? Все составные части, Валерий.

— Мне же кажется, что с возрастом уменьшаются не возможности, а потребности. Так сказать, могу, но не хочу.

Лариса засмеялась:

— А я уверена, что с возрастом появляется ощущение постоянных повторов: было, было и это было. А? Повторы, повторы…