Юлий Крелин - Очередь

— Во-первых, я не капитан. Во-вто…

— Извините. Я в этом не понимаю. Вот если у вас на плечах или на лице будут признаки болезни, это я разгляжу.

— А вы кто? Доктор?

— Да.

— Какой?

— Хирург.

— Хирург? Женщина?..

— А что, не встречали?

— Встречал, конечно. И что вы у меня увидели?

— Ничего. Здоров.

— В больницу спешите?

— Хуже. Стою в очереди на машину.

— Где?

— Вон там, у райисполкома.

— Ну подумайте! Все уже знают. Ладно, езжайте.

— Спасибо. Не болейте.

— Пожалуйста. Не попадайтесь.

— Да я случайно.

— Что значит случайно? Хотите сказать, что машина вас ведет, а не вы машину?

— Нет же…

— Возьмите удостоверение. До свидания.

Лариса побежала к машине, и еще через три минуты они были на месте.

— Молодец, Нарциссовна! Сейчас проверочку учинять будем.

— Вы мне надоели с этой своей Нарциссовной.

— Должен же я как-то компенсировать попустительство вашим незаконным поездкам.

— Вот и пожалуйста. Кофе, еда, во всяком случае, более материальная компенсация. Да и с разрешения ведь я.

— Разрешения тоже незаконны. Понимать надо. Видите, очередь уже какая? Тысячи две, а то и больше.

— А сколько запишут?

— Кто же знает! Мои люди не знают.

— Вы здорово вошли в роль.

— Положение обязывает. Ответственность за всех вас к тому же. Короче, заведомо ясно, что всех не запишут.

— Разумеется.

— Очередь живая. Мы заняли плацдарм, более или менее близкий к вожделенной точке. Но если, скажем, более далекие сотни чисто физически нас с этого места столкнут, то мы, не имея никаких официальных разрешений и мандатов, вынуждены будем лишь облизать усы и умыться.

Все засмеялись.

— Не смешно. Вполне возможная перспектива.

— Кто же будет нас сталкивать? — Лариса усмехнулась. — Тогда все условия и условности разрушатся, очередь сломается и перспективы рассыпятся…

— …Что и надо не имеющим надежд. Им же нечего терять, кроме своей бесперспективности.

— Нет. Глупо. На это не надо рассчитывать. — Тамара пожала плечами, вытащила из сумочки зеркало, помаду и стала наводить красоту. — Нельзя жить только с расчетом на неприятности. Это «импоссибл» — невозможно то есть, как сказали бы англичане. Валерий Семенович усмехнулся:

— Вполне «поссибл». Мы столько времени здесь проторчим — чего только не придумаешь. Сообщение моих людей из четырнадцатой сотни — идея возникла там. И пустое стояние разнообразят, и успех может оказаться вполне реальным. И мир потешат. В конце концов, не они же виноваты, что поздно узнали и поздно приехали.

— А потом их выпихнут, других тоже выпихнут. Все стоящие впереди должны вступиться — их участь тоже тогда сомнительна. — Лариса, по-видимому, мыслила хирургически.

— Но это ж абсолютная афера!

— Все возможно, Тамарочка. Нет надежды, так хоть поиграть. Наш гражданский долг, дорогие девочки, — отстоять место.

— Наш гражданский долг — не портить землю, воду, лес и небо.

— Тамарочка, это в кино, а мы в очереди, где скучно и грустно, а цель ясна и конкретна.

Валерий поел. Появились довольство и уверенность:

— Это ж не война!.. Война — полная разобщенность с противником… Например, с четырнадцатой сотней! Правда, зато и полная солидарность у нас… в нашей сотне. Да, Лариса?

— До какого же падения надо дойти, чтоб предполагать подобные эксцессы?!

Включилась Тамара:

— Детям же не говорят, что играть в войну — играть в убивание. А потом вот и строят такие, так сказать, рабочие гипотезы.

Нелепые предположения, смурной разговор закончился, все вышли из машины и заняли свои места непосредственно в «живой» очереди.

К машинам подъехал милицейский автомобиль с надписью на багажнике «ПМГ» — подвижная милицейская группа. Автоводителей больше страшит ГАИ — государственная автоинспекция. На этих особого внимания никто не обратил. ПМГ для собравшихся, которые уже ездят на машинах, как бы и не «начальники». А вот из ГАИ штрафуют, прокалывают талоны, лишают прав, снимают номера.

Почему-то автоводители, как клан, как каста, считают, что служба охраны порядка делится на наводящих порядок среди двигающихся на колесах и шагающих ногами. Абсурд! Порядок — дело общее, вне зависимости от скорости и метода передвижения. Да и вообще: очередь забыла, не учла, что сейчас все они лишь скопление безлошадных пешеходов, а не водители.

Четыре милиционера подошли к ближайшей кучке людей, и старший спросил:

— В чем дело, граждане? Что здесь происходит?