Кнут Гамсун - Сочельник в горной хижине

— Хотѣлось бы мнѣ знать, что ѣстъ король въ сочелышкъ! — выпалилъ, наконецъ, Дидрихъ.

— Хо-хо! Навѣрно, у него превкусное масло и сладкіе пирожки! — воскликнула маленькая Лена, которой только что минуло восемь лѣтъ и которая поэтому не могла придумать ничего лучшаго.

— Вотъ хорошо-то! Сладкіе пирожки, да еще намазанные масломъ, — сказалъ Дидрихъ. — И, быть можетъ, король выпиваетъ одинъ цѣлый розовый графинъ?

Но Ринальдусъ, какъ самый старшій и уже прошедшій въ школѣ не мало страницъ изъ хрестоматіи, началъ громко смѣяться надъ такими рѣчами.

— Только одинъ розовый графинъ! Хо-хо, король выпиваетъ, по крайней мѣрѣ, двадцать графиновъ!

— Двадцать, говоришь ты?

— Да, это самое меньшее!

— Нѣтъ, ты просто съ ума сошелъ, Ринальдусъ; невозможно выпить больше двухъ графиновъ! — возразила мать, стоявшая у плиты. Но тутъ въ разговоръ вмѣшался и Торъ.

— Ну, что ты тамъ городишь! — сказалъ онъ. — Неужели же вы воображаете, что король пьетъ простую водку? Король пьетъ нѣчто такое, что называется шампанскимъ напиткомъ, да, вотъ что я вамъ скажу. Каждая бутылка такого напитка стоитъ отъ пяти до шести кронъ, смотря по тому, какая на него стоитъ цѣна въ Англіи. И король съ самаго ранняго утра и до поздней ночи не пьетъ ничего, кромѣ шампанскаго напитка. И каждый разъ, какъ онъ опорожнитъ стаканъ, онъ съ такой силой ставитъ его на столъ, что стаканъ разлетается въ дребезги. И онъ говоритъ принцессѣ:- Убери-ка его прочь! — говоритъ онъ.

— Но скажи ты мнѣ, Христа ради, зачѣмъ онъ каждый разъ разбиваетъ стаканъ? — спросила Кирсти.

— Ха, какой вопросъ! Неужели ты думаешь, онъ унизится до того, что будетъ пить изъ одного и того же стакана? Такой-то человѣкъ, какъ онъ!

Пауза.

— Положительно, я не понимаю, откуда ты все это знаешь! — сказала присмирѣвшая Кирсти.

— Ахъ, и я знаю очень немногое, — отвѣтилъ Торъ, но въ мое время не такъ-то легко было отвертѣться отъ пастора, какъ теперь. Тогда надо было кое-что да знать о разныхъ предметахъ.

Сказавъ это, Торъ поднялся съ кровати, отложилъ въ сторону свою трубку и спросилъ, гдѣ порохъ. Онъ прекрасно зналъ, гдѣ спрятанъ порохъ, такъ какъ самъ закопалъ его тутъ же возлѣ кровати, когда въ послѣдній разъ вернулся отъ молочнаго торговца, но онъ все же спросилъ, гдѣ порохъ, и тѣмъ вызвалъ во всѣхъ присутствующихъ праздничное, торжественное настроеніе.

Когда порохъ достали, Торъ раздѣлилъ его на три равныя части и завернулъ въ треугольныя бумажки. Затѣмъ надѣлъ шапку, а дѣти съ большимъ любопытствомъ окружили его, прося позволенія пойти съ нимъ, такъ какъ знали, что за этимъ послѣдуетъ. И скоро Кирсти осталась одна въ хижинѣ.

Торъ и дѣти съ большимъ трудомъ пробрались по снѣжнымъ сугробамъ до коровника. Они хотѣли тамъ жечь порохъ. Мятель выла вокругъ нихъ и заносила ихъ снѣгомъ. Торъ перекрестился, затѣмъ открылъ дверь коровника и, войдя, вторично перекрестился. Въ коровникѣ было почти темно и тихо, и въ этой тишинѣ было слышно, какъ корова мѣрно жевала свою жвачку. Торъ зажегъ огарокъ и поочереди поджегъ кучки пороха, — одну для коровы, другую — для свиньи, третью — для овцы. Дѣти съ тайной дрожью слѣдили за нимъ, и никто изъ нихъ не произнесъ ни слова. Затѣмъ Торъ опять перекрестился и вышелъ. Онъ крикнулъ мимоходомъ маленькой Ленѣ, оставшейся поглядѣть овцу, чтобы она поторопилась и скорѣе шла за нимъ. И Торъ съ дѣтьми вернулся въ теплую комнату.

— Вотъ такъ погода на дворѣ,- сказалъ онъ. — Кажется, какъ будто гора вся дымится.

Онъ опять легъ на кровать въ ожиданіи кофе, а дѣти принялись забавляться у стола разными игрушками. Они становились все шумливѣе и весело смѣялись надъ каждымъ пустякомъ. Торъ разговаривалъ черезъ всю комнату съ женой.

— Да, хотѣлось бы мнѣ очень знать, гдѣ… Нѣтъ, дѣти, это ужъ слишкомъ! Вы такъ шумите, что не разслышишь и собственныхъ словъ… Я хотѣлъ бы знать, куда бы мнѣ пойти поискать работы! — сказалъ онъ.

Жена принялась разливать кофе.

— Ахъ, да съ Божьей помощью найдется работа.

— Развѣ вотъ тамъ внизу въ деревнѣ найдется какая работа, молотьба, что ли!

— Ну, да тамъ ужъ что-нибудь да найдется! Ступай-ка, напейся кофе.

Торъ выпилъ кофе и закурилъ трубку. Онъ отозвалъ жену въ сторону, къ самой двери, сталъ съ ней о чемъ-то тихо шептаться, такъ что дѣти пустились на всевозможныя хитрости, чтобы подслушать, о чемъ они говорятъ. Но они не могли ничего разслышать, Когда же маленькая Лена просунула между родителями свою любопытную рожицу, ее сейчасъ же прогнали, и братья воскликнули съ злорадствомъ: