Клара Рив - Старый английский барон

— Сожалею, что не могу принять вашу милость так, как подобает! — воскликнул Уайет. — Но раз это не в моей власти, подождем моего сына, когда он вернется, я открою вам, какое поручение ему дал.

И они продолжили беседу, как собратья, от природы наделенные одними и теми же свойствами и дарованиями. Они без труда находили общие темы, хотя разница в образовании и сообщала одному естественное превосходство, а в другом порождала естественную почтительность к собеседнику, которой тот, впрочем, вовсе от него не требовал. Прошло полчаса, и юный Джон вернулся.

— Быстро же ты прибежал! — сказал отец.

— Не быстрей, чем всегда, — ответил сын.

— Ну так поведай нам, насколько ты преуспел.

— Рассказывать всё, как было? — переспросил Джон.

— Всё, — подтвердил отец. — Мне нечего скрывать.

И Джон, сняв шапку, начал свой рассказ:

— Я поскорее побежал прямо в замок и как раз смотрю, мне навстречу идет молодой мастер {26}Эдмунд, ну, я и доложил ему, как вы велели, что благородный джентльмен приехал издалека повидать лорда Ловела, своего друга. А так как он много лет провел в чужих краях, то не знал, что его друга нет в живых и у замка другой хозяин, когда же услышал безрадостные известия, то весьма опечалился и расстроился, и теперь нуждается в ночлеге, дабы отдохнуть перед возвращением домой. Ему пришлось остановиться в нашей хижине, но мой отец подумал, что наш господин разгневается, коли ему не доложат про заезжего джентльмена, а еще пуще, ежели узнает, что человек с положением вынужден ночевать в нашем доме, где ему не найти подобающего приема и угощения.

Тут Джон умолк, переводя дух, а его отец воскликнул:

— Молодец! Исполнил поручение как надо, теперь расскажи, каков был ответ.

Джон продолжил:

— Мастер Эдмунд распорядился дать мне пива, сам же отправился доложить о том, что узнал от меня, нашему господину. Он пропадал недолго, а когда вернулся, то произнес: «Джон, скажи благородному страннику, что барон Фиц-Оуэн приветствует его и заверяет, что, хотя лорда Ловела нет в живых, а у замка другой хозяин, друзья покойного всегда будут здесь желанными гостями. Милорд также надеется принять его в своем жилище на всё время, что достойный джентльмен пробудет в наших краях». Ну, я и побежал прямиком домой, чтобы поскорее исполнить поручение.

Сэр Филип упрекнул старого Уайета за подобный знак уважения.

— Тебе следовало, — сказал он, — предупредить меня о своем намерении, прежде чем сообщать барону о моем приезде. Я предпочитаю остаться у тебя и собираюсь наградить тебя за доставленные хлопоты.

— Прошу вас, сэр, не говорите так, — ответил крестьянин. — Для меня нет гостя желаннее. Я не хотел обидеть вас и послал в замок лишь потому, что не сумею принять вашу милость как подобает, да и недостоин такой чести.

— Жаль, что ты считаешь меня столь изнеженным, — сказал сэр Филип, — я воин и христианин, а Тот, Кого я признаю Господом своим, посещал дома бедняков и умывал ноги своим ученикам {27}. Но оставим этот разговор. Эту ночь я решил провести в твоей хижине, а завтра отправлюсь к барону и поблагодарю его за радушное приглашение.

— Ну что ж, коли ваша милость соизволит остаться здесь, так тому и быть! Джон, сбегай в замок еще раз и уведоми нашего господина.

— Не стоит, — возразил сэр Филип, — уже почти стемнело.

— Не беда, — ответил Джон, — я и с завязанными глазами не собьюсь с пути.

Тогда сэр Филип поручил передать от своего имени барону, что не преминет засвидетельствовать ему свое почтение завтра утром. Джон умчался во второй раз и вскоре вернулся с известием, что барон также выражает свое почтение и будет ждать сэра Филипа к себе завтра. Сэр Филип дал юноше золотой {28}, похвалив за быстроту и исполнительность.

Он с величайшим удовольствием поужинал с семьею Уайета свежими яйцами и ветчиною. Собравшиеся за столом возблагодарили Создателя за Его дары, смиренно признавая, что недостойны и малейшего из Его благодеяний. Из двух чердачных помещений лучшее отвели сэру Филипу, а вся семья устроилась во втором — хозяйка с дочерью на кровати, а отец с двумя сыновьями на чистой соломе. Постель сэра Филипа была удобнее соломы, но все же заметно уступала его обычному ложу, тем не менее славный рыцарь спал в хижине Уайета столь же крепко, как если бы почивал во дворце.

В ту ночь его посетило много странных и бессвязных видений. Ему приснилось, будто он получил письмо от своего друга лорда Ловела с просьбой навестить его в родовом замке. И вот лорд Ловел встретил его в воротах, хотел обнять гостя, но, как ни старался, ему это не удавалось. Тогда он обратился к сэру Филипу с такою речью: «Хотя я умер пятнадцать лет назад, но по-прежнему распоряжаюсь замком, и никто не войдет в эти ворота без моего дозволения; знай же, это я пригласил тебя и рад здесь приветствовать, на тебя вся надежда нашего рода». Сказав так, он позвал сэра Филипа за собою, проводил его через множество комнат и вдруг исчез, а сэр Филип, полагая, что все еще следует за лордом Ловелом, очутился в страшной темной пещере, где нашел доспехи своего друга, обагренные его кровью, и услышал тяжкие стоны, словно исходящие из-под земли. И тут будто невидимая рука поспешно вывела его наружу, на пустырь, где люди огораживали арену для поединка двух бойцов. Протрубила труба, но ее заглушил голос, возвестивший: «Остановись! Нельзя открывать это раньше времени. Терпеливо жди исполнения воли Небес». Затем он очутился в собственном доме, где в самой дальней комнате вновь увидел своего друга живым, во всем блеске юности, таким, каким знал его когда-то. Он бросился к нему — и проснулся.