Клара Рив - Старый английский барон

— О каком лорде Ловеле ведет речь ваша милость? — осведомился крестьянин.

— Тот, кого я знал, звался Артуром, — ответил сэр Филип.

— А! — сказал крестьянин. — Единственный сын, что оставался у лорда Ричарда Ловела, не так ли?

— Ты прав, друг мой, я говорю о нем.

— К несчастью, сэр, — промолвил крестьянин, — его нет в живых. Ненадолго пережил он своего отца.

— Что я слышу — нет в живых! Давно ли?

— Да, помнится, лет пятнадцать уже.

— Увы, — глубоко вздохнув, произнес сэр Филип, — прожить долгую жизнь означает лишь пережить всех своих друзей! Но, прошу, поведай мне, как он умер!

— Что знаю, то расскажу, сэр. С позволения вашей милости, слышал я, что он, оставив госпожу с ребенком под сердцем, последовал за королем в поход против мятежного Уэльса, и когда король разбил мятежников {22}, в первом донесении сообщалось, что ни один офицер не убит. Но вскоре прискакал гонец с иным известием: он передал, что несколько знатных особ получили тяжелые ранения, а лорд Ловел пал на поле брани. Столь печальная весть повергла нас всех в горе, ибо он был прекрасным джентльменом, добрым господином для своих слуг и отрадой для соседей.

— Да, это верно, — сказал сэр Филип. — Он был лучшим и благороднейшим из людей, моим дорогим другом, и для меня это великая утрата. Но что же несчастная леди Ловел, что с нею стало?

— С позволения вашей милости, говорили, будто она умерла от горя, только ее смерть поначалу скрывали, и мы узнали о ней достоверно лишь несколько недель спустя.

— На всё воля Божья! — промолвил сэр Филип. — Кто же унаследовал титул и поместье?

— Ближайший из родственников покойного, его имя сэр Уолтер Ловел, — ответил крестьянин.

— Я знал его когда-то, — заметил сэр Филип. — Но где же он был, когда произошли все эти события?

— В замке Ловел, сэр. Он приехал навестить госпожу и решил дождаться возвращения милорда из Уэльса. Когда же пришло известие о смерти лорда Ловела, сэр Уолтер сделал все возможное, дабы утешить ее, — поговаривали даже, что он собирался на ней жениться, но госпожа была безутешна, и горе свело ее в могилу.

— Значит, сейчас в замке живет новый лорд Ловел?

— Нет, сэр.

— Так кто же?

— Его милость барон Фиц-Оуэн {23}.

— Как же вышло, что сэр Уолтер покинул родовое имение?

— Да так, сэр, что он выдал свою сестру за господина барона и продал ему замок, а сам уехал и построил себе дом на севере, в Нортумберленде {24}, так, кажется, зовется тот край.

— Всё это очень странно! — воскликнул сэр Филип.

— Оно так, с позволения вашей милости, только больше я ничего про это не знаю.

— Премного тебе благодарен, друг мой, за эти сведения, но, видно, понапрасну отправился я в столь дальний путь, так и не встретив ничего, кроме несчастий. Истинно, вся наша жизнь — вечное паломничество! {25}Прошу тебя, укажи мне дорогу к ближайшему монастырю.

— Благородный сэр, — возразил крестьянин, — до него целых пять миль, а уже смеркается, и дорога туда скверная. Хоть я и бедный человек и не могу оказать вашей милости такой прием, к какому вы привыкли, но моя скромная хижина и всё, что в ней, — к вашим услугам.

— Благодарю тебя от всего сердца, мой честный друг, — ответил сэр Филип, — твоя доброта и гостеприимство могли бы служить примером для иных высокородных и благовоспитанных особ. Я принимаю твое любезное приглашение, но прошу, назови мне имя моего радушного хозяина.

— Джон Уайет, сэр, честный человек, хоть и бедняк, христианин, хоть и грешник.

— Чья эта хижина?

— Она принадлежит милорду Фиц-Оуэну.

— Велика ли твоя семья?

— Жена, два сына и дочь, и все они почтут за честь услужить вашей милости. Позвольте подержать вам стремя, пока вы спешитесь.

Перейдя от слов к делу, он помог рыцарю спуститься с коня, проводил его в дом, окликнув жену, чтобы предупредить ее о госте, а уже затем отвел лошадь под убогий навес, заменявший конюшню. Сэр Филип, уставший телом и духом, был рад и такому приюту. А учтивость услужливого хозяина расположила к нему рыцаря. Вскоре Уайет вернулся в сопровождении юноши лет восемнадцати.

— Поторопись, Джон, — сказал ему отец, — да смотри, говори ни больше ни меньше, чем я велел.

— Хорошо, батюшка, — ответил юноша и, стремглав пустившись через поле, словно быстроногий олень, в одно мгновение скрылся из виду.

— Надеюсь, друг мой, ты послал сына не затем, чтобы угостить меня получше. Я солдат и привык к жесткой постели и грубой пище, и даже если бы это было не так, твои доброта и учтивость — лучшая приправа к самой простой еде.