Маргарет Рэдклифф-Холл - Колодец одиночества

Они взывали к Божьей матери: «Sainte Marie, Mere de Dieu, priez pour nous, pauvres pêcheurs, maintenant et à l'heure de notre mort [126] Святая Мария, Матерь Божия, молись за нас, бедных грешников, сейчас и в час нашей смерти (фр.) ».

«Et à l'heure de notre mort [127] и в час нашей смерти (фр.) », — услышала Стивен свой голос.

Он выглядел ужасно усталым, этот серебряный Христос; «но Он же всегда выглядит усталым», — как в тумане, подумала она; и она стояла, ничего не в силах сказать, смущенная, как часто чувствуют себя люди перед чужой бедой. По отношению к себе она не чувствовала ничего, ни жалости, ни раскаяния; ее удивительным образом покинули все чувства, и через некоторое время она вышла из церкви и пошла дальше через выметенные ветром улицы Монмартра.

Валери удивленно поглядела на Стивен:

— Но… твоя просьба неслыханна! Ты уверена, что права, собираясь сделать подобный шаг? Мне-то все равно; почему бы нет? Если ты хочешь притворяться моей любовницей, что ж, моя дорогая, откровенно говоря, мне хотелось бы, чтобы это было правдой — я уверена, из тебя получилась бы очаровательная любовница. И все же, — теперь в ее голосе слышалась тревога, — подобные вещи так легко не делаются, Стивен. Разве ты не приносишь себя в жертву самым нелепым образом? Ты можешь очень много дать этой девушке.

Стивен покачала головой:

— Я не могу дать ей ни защиты, ни счастья, и все же она меня не покинет. Это единственный способ…

Тогда Валери Сеймур, которая всегда избегала трагедий, как чумы, чуть не вышла из себя:

— Защита! Защита! Меня тошнит от этого слова. Обойдется она без защиты; разве ей недостаточно тебя? Господи, да ты стоишь двадцати таких Мэри Ллевеллин! Стивен, подумай, прежде чем решать — мне это кажется безумием. Бога ради, удержи эту девушку и берите все счастье, которого сможете добиться от жизни!

— Нет, я так не могу, — мрачно сказала Стивен.

Валери поднялась с места:

— Видно, такая, как ты есть, ты и вправду не можешь — ты из тех, кто становится мучениками! Хорошо, я согласна, — резко заключила она, — хотя из всех удивительных ситуаций, в которые я когда-либо попадала, это превосходит все!

Этим вечером Стивен написала Мартину Холлэму.

Два дня спустя, когда она переходила улицу, направляясь домой, Стивен увидела Мартина в тени под аркой. Он сделал шаг вперед, и они поглядели друг на друга, стоя на мостовой. Он сдержал свое слово; было ровно десять.

Он сказал:

— Я пришел. Почему ты посылала за мной, Стивен?

Она веско ответила:

— Ради Мэри.

И что-то в ее лице было такое, от чего у него захватило дух, и вопросы угасли на его губах:

— Я сделаю все, что ты хочешь, — прошептал он.

— Это очень просто, — сказала она ему, — все это совершенно просто. Я хочу, чтобы ты ждал, вот под этой аркой, вот здесь, где из дома тебя не будет видно. Я хочу, чтобы ты подождал, когда ты будешь нужен Мэри, а я думаю, ты будешь ей нужен… это недолго… Могу ли я рассчитывать на то, что ты будешь здесь, когда она будет нуждаться в тебе?

Он кивнул:

— Да, да!

Он был совершенно обескуражен и слишком испуган ее непостижимым взглядом; но он дал ей пройти мимо него и войти во двор.

Она вставила ключ в скважину и вошла в дом. Это место, казалось, было наполнено тишиной, способной говорить, выскакивать с криком из каждого угла — упрямой, кривляющейся, мстительной тишиной. Она оттолкнула ее, взмахнув рукой, как будто эта тишина была чем-то осязаемым.

Но кто оттолкнул прочь эту тишину? Это была не Стивен Гордон… о, нет, конечно же, нет… Стивен Гордон была мертва; она умерла прошлым вечером: «A l'heure de notre mort…» Совсем недавно многие повторяли эти пророческие слова — возможно, они думали о Стивен Гордон.

Но кто-то же сейчас медленно поднимался по лестнице, кто-то задержался на площадке, чтобы прислушаться, открыл дверь в спальню Мэри, замер на месте и глядел на Мэри. Это был человек, которого Дэвид знал и любил, он ринулся вперед, приветствуя его коротким лаем. Но Мэри отшатнулась, как будто ее ударили — Мэри, бледная, с красными глазами, потому что она так мало спала, или потому что так много плакала.

Когда она заговорила, ее голос казался незнакомым:

— Где ты была прошлой ночью?

— С Валери Сеймур. Я думала, ты все равно узнаешь… Лучше быть честными… мы обе ненавидим ложь…

Чужой голос раздался снова:

— Господи Боже… а я так старалась не верить! Скажи мне, что ты лжешь; скажи, Стивен!