Кнут Гамсун - Бенони (пер. Ганзен)

— Ты на себя не похожъ больше, — сказалъ Бенони. — Весной, когда вернешься съ Лофотенъ, у тебя будетъ новое просторное помѣщеніе.

— Не заслужилъ я, не заслужилъ.

— А ребенокъ растетъ?

— Да, растетъ. Глаза у него каріе, но онъ славный мальчишка, мнѣ нравится.

— Ты берешь его на руки?

— Нѣтъ.

— Не берешь?

— Я хотѣлъ, да…

— Тебѣ бы слѣдовало брать его иногда, — посовѣтовалъ Бенони.

— Вы говорите?

— Да, говорю. Потому что насчетъ этихъ карихъ глазъ… теперь ужъ ихъ не передѣлаешь.

И вотъ они выѣхали изъ лѣсу и завернули къ пасторской усадьбѣ, взрывая пушистый свѣжевыпавшій снѣгъ.

Баринъ въ шубѣ, самъ Гартвигсенъ! Работникъ или даже двое бросились подержать лошадь. — Пожалуйте! Пожалуйте въ домъ! — Нѣтъ, спасибо!

У Бенони засосало подъ ложечкой отъ старыхъ воспоминаній: вотъ тутъ, въ этомъ самомъ домѣ его когда-то заставили подписать извѣстное жестокосердое заявленіе, а потомъ это самое заявленіе было прочитано ленеманомъ на церковномъ холмѣ въ собственномъ приходѣ Бенони. А съ тѣхъ поръ Роза побывала его невѣстой и порвала съ нимъ, вышла замужъ за другого, за кистерскаго Николая… Охъ!

Бенони во всемъ своемъ великолѣпіи зашагалъ на церковный холмъ, тихонько разсѣкая кучки народа, которыя съ поклономъ разступались. Его всѣ знали, прибѣжалъ посланный: не будетъ ли Гартвигсенъ такъ любезенъ завернуть къ пастору обогрѣться? Нѣтъ? благодарствуйте, — у него дѣла; вотъ послѣ обѣдни онъ, спасибо, зайдетъ, пожалуй.

Конечно, прямого дѣла у него ни къ кому здѣсь не было, но у такого воротилы всегда вѣдь найдется дѣло для кого-нибудь изъ такой толпы. Его дѣятельность была такъ обширна; ему нужны, напримѣръ, люди для новыхъ судовъ, отправляющихся на Лофотены. И ему даже не зачѣмъ было самому дѣлать первый шагъ, спрашивать кого-нибудь. Если народъ еще не обступилъ его сплошной стѣной просителей, то единственно изъ глубокаго къ нему почтенія. Но вотъ, подходитъ то тотъ, то другой, снимаетъ шапку и, несмотря на стужу, не спѣшитъ надѣвать ее опять: не окажетъ ли Гартвигсенъ такую милость, не найдетъ ли для него мѣстечка на одномъ изъ судовъ? — и Бенони, стоя тутъ, какъ монументъ, въ своей тюленьей шубѣ и отороченныхъ мѣхомъ ботфортахъ, является для всѣхъ настоящимъ господиномъ и милостивцемъ.

— Я подумаю, — отвѣчаетъ онъ и записываетъ имена;- зайди ко мнѣ на-дняхъ. Понятно, мнѣ нельзя забыть и своихъ односельчанъ, но…

На холмъ поднимается самъ пасторъ Барфодъ въ полномъ облаченіи и останавливается около Бенони и проситъ его непремѣнно пожаловать къ нему въ гости, не пройти мимо его порога. Бенони благодаритъ: ежели время позволитъ послѣ обѣдни… Все ли благополучно у пастора?

Н-да, такого вопроса не задалъ бы Бенони Гартвигсенъ пастору Барфодъ въ былыя времена.

Роза не показывалась на холмѣ. Пожалуй, и въ церковь не придетъ сегодня? Хорошо.

Нѣтъ, она показалась все-таки. Бенони снялъ свою мѣховую шапку, и Роза прошла мимо, вся вспыхнувъ. Бѣдняжка Роза, видно, не смогла сдержать своего любопытства, захотѣла все-таки взглянуть на Бенони въ шубѣ. Она прошла въ ризницу.

Бенони постоялъ съ минуту, собираясь съ мыслями и, наконецъ, сказалъ послѣднему просителю:- Да, да; видно, тебѣ туговато приходится; заходи на-дняхъ, получишь работишку. — Богъ васъ благословитъ! — отвѣтилъ тотъ, а затѣмъ Бенони прошелъ въ церковь.

Онъ нарочно усѣлся у самыхъ дверей. Люди вытаращили глаза: онъ вѣдь могъ бы сѣсть повыше, у самаго амвона! Роза сидѣла въ пасторской ложѣ и, взглянувъ на него, опять вся покраснѣла; лишь понемногу краска сбѣжала съ ея лица. Она была въ песцовой шубкѣ.

Бенони разстегнулъ свою шубу. Онъ отлично зналъ, что сѣлъ не на господское мѣсто; и ленеманъ и нѣкоторые мелкіе рыбопромышленники сидѣли куда выше. Но Бенони, гдѣ сѣлъ, тамъ и сѣлъ, придавъ этимъ почетъ скромному мѣсту. И не мало людей въ церкви, навѣрно, стыдились того, что усѣлись выше его, и отъ души желали бы пересѣсть пониже Гартвигсена, воротилы Гартвигсена! Охъ, лучше бы имъ вовсе не приходить сегодня въ церковь!

Сразу послѣ проповѣди кое-кто изъ прихожанъ вышелъ. Бенони застегнулъ шубу и тоже вышелъ. Онъ не хотѣлъ больше мучить Розу. Народъ глазѣлъ то на нее, то на него, припоминая ихъ помолвку въ былыя времена. — Вотъ-то проворонила! — вѣрно, думали люди.

Бенони пошелъ къ санкамъ. Свенъ Дозорный слѣдовалъ за своимъ господиномъ по пятамъ и спросилъ: запрягать ли? Да, сейчасъ же. Мигомъ по двору пронеслась вѣсть, что Гартвигсенъ уже у санокъ и, ей-Богу, собирается уѣзжать! Пасторша впопыхахъ сбѣжала съ крыльца и сама прошлась по холоду и снѣгу къ Бенони, привѣтливо и сердечно пожала ему руку и попросила не оставить ихъ своимъ посѣщеніемъ, разъ ужъ имъ выпала такая радость увидать его здѣсь.