Кнут Гамсун - Пан (пер. Химона)

Недѣлю спустя мы остановились въ большой хижинѣ, извѣстной подъ именемъ «Отель». Ахъ, и что это былъ за отель! Стѣны были изъ глины и дерева, и это дерево было совершенно изъѣдено бѣлыми муравьями, которые повсюду ползали. Я жилъ рядомъ съ гостиной, въ комнатѣ, въ которой было окно на улицу съ зеленымъ стекломъ и въ одну раму, такъ что въ комнатѣ не очень-то было свѣтло, а Гланъ выбралъ крошечную каморку на чердакѣ; тамъ тоже было окно въ одно стекло, выходившее на улицу, и тамъ было гораздо темнѣе и хуже жить. Солнце накаливало соломенную крышу, и въ его комнатѣ и днемъ и ночью было невыносимо жарко; въ довершеніе всего не лѣстница вела къ нему, а какія-то несчастныя четыре ступени. Но что я могъ съ этимъ подѣлать? Я предоставилъ выборъ Глану, я сказалъ:

— Вотъ двѣ комнаты, одна внизу, другая наверху, выбирайте сами! — и Гланъ осмотрѣлъ обѣ комнаты и выбралъ верхнюю, можетъ быть для того, чтобы оставить мнѣ лучшую: но развѣ я не былъ ему: за это благодаренъ? Я не остался у него въ долгу.

Пока стояли жаркіе дни, мы оставили охоту и преспокойно сидѣли у себя въ хижинѣ; жара была нестерпимая. Ночью мы спали, окруживъ нары сѣткой отъ насѣкомыхъ; но иногда случалось, что слѣпая летучая мышь бѣшено налетала на наши сѣтки и рвала ихъ; это часто случалось съ Гланомъ, потому что ему приходилось постоянно держать люкъ въ крышѣ открытымъ изъ-за жары, но со мной этого не случалось. Дномъ мы лежали на цыновкахъ внѣ хижины и наблюдали жизнь у другихъ хижинъ. Туземцы были смуглые люди съ толстыми губами, у всѣхъ у нихъ были кольца въ ушахъ и безжизненные каріе глаза; они были почти совсѣмъ голые, на бедрахъ они носили полосу хлопчатобумажной ткани или плетенье изъ листьевъ, а женщины носили кромѣ того еще бумажную юбочку. Дѣти ходили и днемъ и ночью совершенно голыми, и ихъ большіе выпяченные животы лоснились отъ сала.

— Женщины здѣсь черезчуръ жирны, — сказалъ Гланъ.

Я тоже находилъ, что женщины черезчуръ жирны и можетъ быть это я, а вовсе не Гланъ, первый такъ подумалъ, но я не спорилъ съ нимъ объ этомъ и уступилъ ему честь первенства. Впрочемъ, не всѣ женщины были безобразны, хотя ихъ лица были жирныя и обросшія. Я встрѣтилъ въ деревнѣ одну дѣвушку, полутамиліанку, съ длинными волосами и бѣлоснѣжными зубами; она была всѣхъ красивѣе. Я натолкнулся на нее однажды вечеромъ на опушкѣ рисоваго поля, она лежала на животѣ въ высокой травѣ и болтала въ воздухѣ ногами. Она могла со мной разговаривать, и я разговаривалъ съ ней, сколько мнѣ было угодно; было уже почти утро, когда мы разстались: она пошла домой не прямой дорогой и сдѣлала видъ какъ-будто была въ сосѣдней деревнѣ. Гланъ просидѣлъ этотъ вечеръ съ двумя молоденькими дѣвушками посреди деревни передъ маленькой хижиной; дѣвушки были очень молоды, можетъ-быть имъ было не больше 10-ти лѣтъ; онъ болталъ съ ними и пилъ рисовую водку; это было въ его духѣ.

Нѣсколько дней спустя мы отправились на охоту.

Мы шли мимо чайныхъ плантацій, рисовыхъ полей и луговъ, мы оставили за собой деревню и шли вдоль рѣки; мы вошли въ лѣсъ странныхъ, незнакомыхъ намъ деревьевъ: бамбука, манговаго дерева, тамаринда, тика, маслянистыхъ и каучуковыхъ деревьевъ, да одинъ Богъ знаетъ, что это были за деревья; никто изъ насъ ничего не смыслилъ въ этомъ. Но въ рѣкѣ воды было мало. Въ ней всегда было мало воды вплоть до періода дождей. Мы стрѣляли дикихъ голубей и пѣтуховъ, и въ теченіе дня мы увидѣли двухъ пантеръ; надъ нашими головами летали также попугаи. Гланъ стрѣлялъ удивительно мѣтко, онъ никогда не давалъ промаху, но это происходило еще оттого, что его ружье было лучше моего; очень часто и я стрѣлялъ очень мѣтко. Я никогда не хвастался этимъ, но Гланъ часто говорилъ: я попаду въ хвостъ, я влѣплю въ голову. Когда мы натолкнулись на пантеръ, Гланъ хотѣлъ во что бы то ни стало напасть на нихъ съ нашими охотничьими ружьями, но я уговорилъ его отказаться отъ этого, такъ какъ начало смеркаться, и у насъ оставалась лишь пара патроновъ. Онъ кичился тѣмъ, что выказалъ достаточно мужества, такъ какъ хотѣлъ стрѣлять по пантерамъ дробью.

— Я злюсь, что я все-таки не стрѣлялъ, — сказалъ онъ мнѣ. — Отчего вы такъ дьявольски осторожны? Вы хотите долго жить?

— Меня радуетъ, что вы находите меня благоразумнѣе васъ самихъ.

— Да, но не будемъ ссориться изъ-за такихъ пустяковъ, — сказалъ онъ тогда.

Это были его слова, а не мои; если кто хотѣлъ ссориться, такъ это онъ, а не я. Я началъ чувствовать къ нему недоброжелательство за его легкомысленное поведеніе и обольстительныя наклонности. Вчера вечеромъ я шелъ преспокойно по дорогѣ съ Маггіэ, съ тамиліанкой, она была моей подругой, и мы оба были въ прекрасномъ расположеніи духа. Гланъ сидитъ передъ хижиной, онъ кланяется и улыбается намъ, когда мы проходили мимо, но Маггіэ увидѣла его тогда въ первый разъ и съ любопытствомъ стала разспрашивать о немъ. Онъ произвелъ на нее такое сильное впечатлѣніе, что, простившись, каждый изъ насъ пошелъ въ свою сторону; она не проводила меня домой.