Кнут Гамсун - Пан (пер. Химона)

Но у Томаса Глана были свои недостатки, и я не намѣреваюсь ихъ скрывать, такъ какъ я его ненавижу. Повременамъ онъ могъ бытъ наивенъ, какъ ребенокъ, онъ былъ такимъ добродушнымъ, и, можетъ-быть, благодаря этому онъ и очаровывалъ женщинъ. Кто знаетъ? Онъ могъ болтать съ женщинами и смѣяться надъ ихъ глупостями, и этимъ онъ производилъ на нихъ впечатлѣніе. Онъ говорилъ про одного полнаго господина въ городѣ, что у него такой видъ, какъ-будто онъ носитъ жиръ въ панталонахъ, и онъ самъ смѣялся этой шуткѣ, а я на его мѣстѣ постыдился бы. Потомъ однажды, когда мы жили вмѣстѣ въ одномъ домѣ, онъ доказывалъ свою ребячливостъ: моя хозяйка вошла ко мнѣ утромъ въ комнату и спросила, что я хочу къ завтраку; впопыхахъ я отвѣтилъ: «Яйцо и ломоть хлѣба». Томасъ Гланъ сидѣлъ какъ разъ у меня въ комнатѣ въ это время. Онъ жилъ наверху надо мной, подъ самой крышей, и онъ началъ, совершенной какъ ребенокъ, смѣяться надъ этой незначительной оговоркой и радоваться. «Яйцо и ломоть хлѣба», — повторялъ онъ, не переставая, до тѣхъ поръ, пока я не посмотрѣлъ на него удивленно и не заставилъ его замолчатъ.

Можетъ-бытъ, впослѣдствіи я вспомню еще другія смѣшныя его стороны, тогда я ихъ запишу и не буду щадить его, потому что онъ все еще мой врагъ.

Почему я долженъ бытъ благороднымъ? Но я долженъ сознаться, что онъ болталъ глупости лишь тогда, когда онъ бывалъ навеселѣ, а въ обоихъ вышеупомянутыхъ случаяхъ онъ былъ больше, чѣмъ навеселѣ. Но развѣ пьянство не есть уже само по себѣ большой недостатокъ?

Когда я встрѣтилъ его осенью 1859 года, ему было 32 года, мы были съ нимъ ровесники. У него была въ то время борода, и онъ носилъ шерстяныя охотничьи куртки. Онѣ были чрезмѣрно вырѣзаны, и, кромѣ того, онъ еще оставлялъ верхнюю пуговицу незастегнутой. Вначалѣ его шея показалась мнѣ удивительно красивой, но вскорѣ послѣ этого онъ сдѣлалъ меня своимъ смертельнымъ врагомъ, и тогда я уже больше не находилъ, что его шея красивѣе моей, хотя я и не выставлялъ ее напоказъ.

Я встрѣтилъ его въ первый разъ на лодкѣ, на которой я отправлялся на охоту въ то же самое мѣсто, что и онъ, и мы рѣшили продолжать наше путешествіе внутрь страны на волахъ, когда мы не сможемъ это дѣлать по желѣзной дорогѣ. Я намѣренно избѣгаю называть эту мѣстность, чтобы никого не навести на слѣдъ; но семейство Глановъ преспокойно можетъ прекратить свои воззванія по поводу своего родственника, ибо онъ умеръ въ томъ мѣстѣ, куда мы поѣхали и которое я не хочу назвать. Впрочемъ, я слыхалъ о Томасѣ Гланѣ, прежде чѣмъ его встрѣтилъ, его имя было для меня не безызвѣстномъ; я слышалъ, что у него была связь съ норвежской дѣвушкой изъ хорошей семьи и что онъ скомпрометировалъ ее, послѣ чего та порвала съ нимъ. Тогда въ своемъ глупомъ упрямствѣ онъ поклялся отомстить ей на самомъ себѣ, а она преспокойно предоставила ему дѣлать, что хочется, какъ-будто это совсѣмъ ея не касалось. Съ этихъ поръ имя Томаса Глана стало извѣстнымъ, онъ велъ себя дико, пилъ, какъ безумный, дѣлалъ скандалъ за скандаломъ, и, наконецъ, подалъ въ отставку.

Это очень странный способъ, въ самомъ дѣлѣ, мстить за отказъ.

Ходилъ еще и другой слухъ объ его отношеніяхъ къ этой молодой дамѣ. Говорили, что онъ ее и не думалъ компрометировать, но что ея семья прогнала его изъ дому и что она сама содѣйствовала этому, послѣ того, какъ какой-то шведскій графъ, имя котораго я не хочу называть, сдѣлалъ ей предложеніе. Но этому послѣднему разсказу я мала довѣряю и считаю первый болѣе вѣроятнымъ, такъ какъ я ненавижу Томаса Глана и считаю его способнымъ на самое дурное. Но было ли это такъ или иначе, онъ самъ никогда не говорилъ о своихъ отношеніяхъ съ высокопоставленной дамой, и я никогда не разспрашивалъ его объ этомъ. Какое мнѣ было до этого дѣло?

Когда мы сидѣли тамъ, на маленькомъ пароходѣ, я не помню, чтобы мы говорили о чемъ-нибудь другомъ, кромѣ маленькой деревни, куда мы ѣхали и въ которой никто изъ насъ раньше не бывалъ.

— Тамъ должно бытъ что-нибудь въ родѣ отеля, — сказалъ Гланъ и посмотрѣлъ на карту. — Можетъ-бытъ на наше счастье мы сможемъ тамъ остановиться; хозяйка — старая полуангличанка, какъ мнѣ говорили. Вождь живетъ въ сосѣдней деревнѣ, у него должно бытъ много женъ; нѣкоторымъ не больше 10 лѣтъ. — Я ничего не зналъ о томъ, было ли у вождя много женъ и была ли тамъ гостиница, и я ничего не отвѣчалъ; но Гланъ улыбнулся, и его улыбка показалась мнѣ прекрасной.

Я забылъ, между прочимъ, упомянутъ о томъ, что его ни въ коемъ случаѣ нельзя было назвать красивымъ мужчиной, хотя у него и былъ очень представительный видъ; онъ самъ разсказывалъ, что на лѣвой ногѣ у него была старая огнестрѣльная рана, которая болѣла при каждой перемѣнѣ погоды.