Эдит Уортон - В лучах мерцающей луны

— Отлично… я выбираю Фонтенбло! — обрадовалась она.

— Я тоже! Но не можем же мы взять всех детей в гостиницу в Фонтенбло? — слабо вопросил он. — Понимаешь, дорогая, просто это слишком накладно…

Она уже смотрела вперед.

— Нет, это будет не очень накладно. Я только что вспомнила, что у Анжелы, бонны, сестра работает кухаркой в славном старомодном пансионе, который должен быть почти пустым в это время года. Уверена, я смогу уст… легко договориться, — поспешила она исправиться, едва вновь не споткнувшись на роковом слове. — Только представь, какая им будет радость! Сегодня пятница, я могу попросить, чтобы их отпустили с последних уроков, и отвезти за город до понедельника. Бедняжки, они месяцами не выезжали из Парижа! И думаю, перемена обстановки благотворно скажется на кашле Джорди; Джорди — это младший, — объяснила она, сама удивляясь тому, что, даже в восторге от воссоединения, так озабочена благополучием Фалмеров.

Она сознавала, что ее муж тоже удивлен; но вместо того, чтобы продолжать спорить, тот просто спросил:

— Это Джорди был у тебя на руках, когда ты открывала дверь позавчера?

— Открывала дверь позавчера? — как эхо повторила она.

— Мальчишке с пакетом?

— Ты был там? — всхлипнула она. — Видел?

Он привлек ее к себе, и их затопил поток тепла, как в ночь их медового месяца на Комо.

Через мгновение она уже взяла командование в свои руки. Шоферу было уплачено, багаж Ника внесен в прихожую, дети, только что гурьбой спустившиеся к завтраку, были собраны, чтобы сообщить им новость.

Было видно, что присутствие Ника поразило их, даже при всей их привычке к сюрпризам. Но когда между смехом и объятиями до них дошло, кто он и что он имеет право находиться здесь, Джуни подытожила, спросив в своей практичной манере: «Значит, мы теперь можем говорить с Сюзи о вас?» — и после этого всех пятерых охватило предвкушение предстоящих каникул.

Мгновенно маленьким домиком словно завладел ураган. Удовольствия, столь неожиданные и столь грандиозные, нечасто выпадали юным Фалмерам, и, если бы Джуни не действовала на них успокаивающе, Сюзи бы с ними не совладала. Но юного Ната, к которому Ник обратился, как мужчина к мужчине, удалось уговорить не отмечать знаменательное событие, сигналя клаксоном (тем самым, чье эхо мучило Нью-Гэмпшир), и взять в оборот младших братьев, и наконец в общем хаосе начал намечаться какой-то порядок, где каждый ребенок занял свое место, как частица картинки-головоломки.

Сюзи, с обычной своей твердостью укрощая ураган, тем не менее чувствовала подспудную тревогу. У нее с Ником еще не было времени вернуться к денежному вопросу; а там, где денег так мало, это, безусловно, не могло иметь большого значения. Но тем паче она втайне испытывала ужас, отважно приняв решение не оставлять своих подопечных одних. Трехдневный медовый месяц в компании с пятью детьми — причем детьми с фалмеровским аппетитом — не мог не быть дорогостоящим предприятием; и, пока она улаживала последние мелочи, собирала детей в школу и вытаскивала все, что могло служить вместилищем для огромного багажа, мысли ее были сосредоточены на привычной проблеме финансов.

Да… это было жестоко — поднимать свою ненавистную голову даже среди пышноцветия ее новой весны; и тем не менее он был здесь, вечный змий ее эдема, и нужно было улещивать его, кормить, усыплять теми крохами, что ей удавалось выпросить, занять или украсть для этого. Видимо, эту цену судьба назначила ей заплатить за счастье, и Сюзи была больше, чем когда-либо, убеждена, что счастье этого стоит. Вот только как все это совместить с ее новыми принципами?

Учитывая, что предстояло уложить детские вещи, позаботиться о ланче и позвонить в пансион в Фонтенбло, времени на моральную казуистику не оставалось; и Сюзи с определенной иронией спросила себя, не хроническая ли нехватка времени на решение денежных затруднений были причиной ее предшествующих ошибок? Но времени не было и чтобы задуматься об ответе на сей вопрос; короче, времени не было ни на что, только лишь успевай крутиться в урагане планов и приготовлений, по ходу послать Ника купить мясной закуски для ланча и позвонить в Фонтенбло.

Едва он ушел — и убедившись, что он благополучно свернул за угол, — она пошарила в своих собранных вещах, переложила из дорожного несессера к себе в карман маленький сверточек и поспешно вышла из дому в другом направлении.

Едва уместившись в двух такси, Лэнсинги отправились на вокзал — в свой второй медовый месяц. В первой машине были Ник, Сюзи и багаж всей компании (включая клаксон младшего Ната в качестве последней уступки и учитывая, что он пообещал воздерживаться от игры на нем), во второй — пятеро Фалмеров, бонна, которая в последний момент отказалась оставаться дома одна, клетка, полная канареек, и приблудный котенок, вынашивавший убийственные планы против них; всех их пришлось забрать, поскольку, раз бонна тоже поехала, позаботиться о них было некому.