Эдит Уортон - Век невинности

Мэй снова сделала паузу, ибо на сей раз ее речь вышла непривычно длинной. Она сидела, чуть приоткрыв рот, и учащенно дышала. На ее щеках горел лихорадочный румянец.

Ачер вспомнил, что такой же яркий румянец играл на ее щеках, когда они пришли в заброшенный сад старой испанской миссии. Он понял, что Мэй находится во власти каких-то тайных переживаний.

«Она ненавидит Элен, — подумал он, — но, в то же время борется с собой и хочет, чтобы я помог ей справляться с ее чувствами.»

Эта мысль поразила его, и ему вдруг стало не по себе оттого, что он столько от нее скрывает. Рассказать ей все — немедленно, сейчас! — и покорно ждать наказания.

«Ты ведь понимаешь, — продолжала она, — почему члены нашей семьи так шокированы? Мы поначалу делали для нее все, что было в наших силах. Но Элен не в состоянии была этого оценить! Вот и теперь она отправилась на встречу с миссис Бьюфорт в экипаже нашей бабушки! Боюсь, Ван-дер-Лайдены уже не знают, что и думать!..»

«О!..» — воскликнул Ачер и рассмеялся. Дверь, которая чуть-чуть приоткрылась между ними, снова захлопнулась.

«Пора переодеваться! Мы ведь приглашены на ужин, не так ли?» — сказал он, отходя от камина.

Мэй тоже поднялась, но задержалась у каминной решетки. Когда он проходил мимо, она вдруг, поддавшись порыву, бросилась к нему на шею, словно стараясь удержать его. Глаза их встретились, и он увидел, что они такого же небесно-голубого цвета, как и тогда, когда они расставались перед его отъездом в Джерси.

Мэй обвила руками шею Ачера и прижалась щекой к его щеке.

«Ты сегодня ни разу не поцеловал меня!» — прошептала она, и он почувствовал, как затрепетало ее тело в его объятиях.

«В Тюильри к таким вещам относились терпимо», — заметил мистер Силлертон Джексон со своей неизменной улыбочкой.

Разговор происходил в ореховой гостиной Ван-дер-Лайденов, в их особняке на Мэнсон-авеню, на следующий вечер после того, как Ачер и Элен Оленская встретились в музее Метрополитен. Миссис и мистер Ван-дер-Лайден вернулись в Нью-Йорк из Скайтерклифа сразу же после того, как весть о падении Бьюфорта облетела город.

Им дали понять, что их присутствие в Нью-Йорке в этот тяжелый для всего общества период может несколько разрядить создавшуюся атмосферу общей нервозности. Это был один из тех случаев, когда им «надлежало» (как выразилась миссис Ачер) показаться в Опере и, быть может даже, устроить прием.

«Мы не можем допустить, дорогая Луиза, чтобы люди, подобные миссис Лемюэль Страферс, наступали Реджине на пятки! В такие смутные времена всякие выскочки, вроде нее, пробиваются „в люди“ и прочно обосновываются на вершине пирамиды (так, что их потом оттуда и не выбьешь!). Подумать только, во время эпидемии ветряной оспы, которая свирепствовала зимой, мужья под любым предлогом ускользали на „пати“ к миссис Страферс, пока их жены лежали в больнице!

Вы, Луиза, в нашим милым Генри должны принять в этой схватке главный удар на себя!»

И Ван-дер-Лайдены откликнулись на этот призыв, — с явной неохотой, но твердым намерением помочь. По прибытии в Нью-Йорк они распахнули двери своего дома и разослали приглашения на два званых обеда и один вечерний прием.

В тот вечер они пригласили Силлертона Джексона, миссис Ачер и Ньюлэнда с женой отправиться вместе в Оперу; в этом сезоне давали «Фауста».

Ужин под крышей дома Ван-дер-Лайденов всегда представлял собой целую церемонию. И хотя было всего четверо приглашенных, его начали ровно в семь, чтобы положенная смена блюд состоялась до того, как мужчины отправятся курить сигары.

Ачер не виделся со своей женой целый день. Утром он, как всегда, отправился в офис, где занимался несущественными делами. После обеда к нему неожиданно заглянул один из его старших партнеров, в результате чего он явился домой так поздно, что Мэй пришлось отправиться к Ван-дер-Лайденам одной и прислать за ним экипаж.

И теперь она сидела за столом у Ван-дер-Лайденов, бледная и измученная. Перед ней стояли большая ваза с гвоздиками из Скайтерклифа и круглое фарфоровое блюдо. Мэй старалась казаться веселой, глаза ее возбужденно горели, но Ачер понимал, каких усилий ей это стоило.

Тему для обсуждения предложила сама хозяйка. Ачер решил, что она намеренно это сделала, чтобы дать возможность Силлертону Джексону оседлать своего конька. Банкротство Бьюфорта дало обильную пищу для разговора этому завсегдатаю гостиных и светскому моралисту. И после того, как Бьюфорту вынесли справедливый приговор за его скандальное поведение, миссис Ван-дер-Лайден обратила свой внимательный взор на Мэй Ачер.