Эрнест Хемингуэй - Вешние воды

Скриппс идет по улице в оживленной компании рабочих. Мужчин возбуждает весна. Скриппс размахивает своим судком для завтраков. Скриппс на прощание машет рукой рабочим, которые строем, один за другим, направляются в заведение, бывшее некогда салуном. Скриппс не смотрит на окно. Скриппс поднимается по лестнице. Скриппс все ближе. Ближе. Вот Скриппс уже здесь.

— Добрый день, Скриппс, милый, — говорит она. — А я читала рассказ Рут Сакоу.

— Привет, Даяна, — отвечает Скриппс. Он ставит судок. Она выглядит усталой и старой. Он заставляет себя быть любезным.

— И о чем рассказ, Даяна? — спросил он.

— О маленькой девочке из Айовы, — сказала Даяна, подойдя к нему поближе. — О сельскохозяйственных рабочих. Он немного напомнил мне мой собственный Озерный край.

— В самом деле? — спросил Скриппс. В определенном смысле работа на насосной фабрике сделала его более грубым. Его речь стала отрывистой, как у всех этих выносливых рабочих-северян. Но помыслы у него остались прежними.

— Хочешь, почитаю тебе его вслух? — спросила Даяна. — Там есть несколько прелестных репродукций с гравюр.

— А как насчет того, чтобы сходить в столовую, Даяна? — спросил он.

— Как хочешь, дорогой, — сказала Даяна. Голос у нее дрогнул. — Я хотела бы... о, как бы я хотела, чтобы ты никогда не знал этого места! — Она смахнула слезы. Скриппс их даже не заметил. — Я возьму с собой птицу, дорогой, — сказала Даяна. — Она весь день не выходила из дому.

Они вместе отправились в столовую. Теперь они уже не держались за руки. Они шли — как ходят так называемые старые супружеские пары. Миссис Скриппс несла птичью клетку. Птица радовалась теплому ветру. Мужчины, опьяненные весной, шныряли мимо них. Некоторые заговаривали со Скриппсом. Теперь его в городе многие знали и относились к нему с симпатией. Кое-кто, пробегая мимо, приподнимал шляпу, приветствуя миссис Скриппс. Она рассеянно отвечала на приветствия. Если бы только я могла его удержать, думала она. Если бы только я могла его удержать. Пока они шли по раскисшему от слякоти тротуару северного города, у нее начало стучать в висках. Вероятно, это просто отдавался ритм их шагов. Я не могу его удержать. Я не могу его удержать. Я не могу его удержать.

Когда они переходили улицу, Скриппс взял ее под руку. И когда его рука коснулась ее локтя, Даяна поняла: это правда. Она ни за что не сможет его удержать. Мимо прошла группа индейцев. Не над ней ли они смеялись, или это была какая-то понятная только людям их племени шутка? Даяна не знала. Единственное, что она знала точно, ритмично стучало у нее в голове: я не мо-гу е-го у-дер-жать. Я не мо-гу е-го у-дер-жать.

К сведению читателя, не типографа. Какое дело до этого типографу? И кто он вообще, этот типограф? Гутенберг. [57] Гутенберг, Иоганн (1400—1468), изобретатель книгопечатания, первым предложил использовать подвижные литеры для печатания, отлил 5 шрифтов. Библия Гутенберга. [58] Библия Гутенберга — первая книга, отпечатанная в Европе в 1450 г. с помощью наборных досок, изобретенных Гутенбергом, хранится в Британской библиотеке. Кэкстон. [59] Кэкстон, Уильям (1422—1491) — английский первопечатник, именем которого назван распространенный в Британии набор шрифтов. Кезлон [60] Кезлон — система специфически английских шрифтов, названная по имени английского печатника Уильяма Кезлона (1693—1766). двенадцатый светлый. Линотип. [61] Линотип — вид полиграфического оборудования, широко использовался до 1980-х гг., пока не появились технологии фотонабора и компьютерной верстки. Когда автор был мальчишкой, его посылали ловить типографских блох. Когда автор стал молодым человеком, его посылали за ключом к печатным формам. О, эти печатники умели подшутить.

(Если читатель окончательно запутался, напоминаем: мы там же, где начиналась эта история про Йоги Джонсона и Скриппса О’Нила, на насосной фабрике. Дует чинук. Как видите, Скриппс О’Нил покинул насосную фабрику и идет в столовую со своей женой, которая боится, что не сможет удержать его. Мы лично не верим в то, что ей это удастся, но у читателя может быть другое мнение. Теперь мы предоставим супружеской паре следовать дальше в столовую, а сами вернемся на фабрику и обратимся к Йоги Джонсону. Нам хочется, чтобы читатель полюбил Йоги Джонсона. С этого момента повествование станет разворачиваться быстрей — это на тот случай, если кто-то из читателей притомился. Мы также постараемся насытить его изрядным количеством забавных историй. Надеемся, это не будет сочтено обманом доверия, если мы признаемся читателю, что лучшие из этих историй мы позаимствовали у Форда Мэдокса Форда? Мы выражаем ему свою признательность и надеемся, что читатель к нам тоже присоединится. В любом случае теперь мы переходим к Йоги Джонсону. Йоги Джонсон, как, вероятно, помнит читатель, это тот парень, который побывал на войне. В начале этого повествования он как раз выходит с насосной фабрики. (См. с. 388.) [62] Начало главы «Борьба за жизнь»