Джон Пристли - Затерянный остров

— Да, вам всем нынче несладко. — Первис встал, потягиваясь. — Вечером еще раз загляну.

К вечеру температура у коммандера поднялась еще выше, он лежал в забытьи. Уильям с Рамсботтомом договорились сидеть с ним всю ночь по очереди, хотя и не могли ничем по-настоящему помочь. Рамсботтом заступил на вахту первым, Уильям сменил его в два часа утра. Полупустая комнатушка, освещенная лишь крохотной масляной лампой, стоящей почти на уровне пола, превратилась в театр теней. Для Уильяма, которого клонило обратно в сон, это был сущий кошмар. Первые несколько минут он с трудом разбирался в сплетенье теней и света, барахтанья и бормотания, методично растолковывая себе, где здесь что. Рамсботтом шепнул, что коммандеру хуже, он бредит, но поделать ничего нельзя — только укрывать его потеплее и смачивать лицо губкой. Уильям, выдернутый из глубокого сна и зависший между днем вчерашним и сегодняшним, не мог избавиться от ощущения ирреальности происходящего. Он казался себе призраком у постели призрака. Даже комариные укусы — ночью от комаров не было спасения — не отрезвляли. Беспамятство коммандера, который метался под одеялом и что-то бормотал, иногда довольно пространное, казалось логичным продолжением этой действительности.

Коммандер тем временем уже покинул остров Пасхи и настоящее. Он снова отдавал приказы на кораблях, которые уже двадцать лет как пошли в переплавку. Он салютовал воображаемым адмиралам и распекал призрачные отряды курсантов. Он садился на мель в Портсмуте и рапортовал о прибытии на службу в Шанхае, отправлялся на рыбалку под Лагмутом, и что-то у него там не ладилось с удочкой. Из зрелого возраста его то и дело заносило в далекое детство. Пару раз Уильям разобрал в его бормотании собственное имя, и ощущение призрачности только усилилось. Отчаянно клонило в сон, однако он не сдавался, и перед самым рассветом его одолел приступ тяжелейшей депрессии. Уильяму казалось, что все труды напрасны, жизнь закончилась, так и не успев начаться, он один как перст, от этого одиночества никуда не деться, и отныне ему уготованы лишь позор, разочарование, страх и муки. Неимоверным усилием он все же вынырнул из этой трясины, заставив себя думать только о несчастном больном, чье сознание металось, словно птица, в клетке воспоминаний. В этом беспорядочном бреду вся простота и сердечность коммандера проступили куда явственнее прежнего. Почему-то именно теперь, когда сам коммандер, по сути, отсутствовал, блуждая в дебрях пространства и времени, Уильям разглядел его как никогда отчетливо и позабыл до поры о собственных расплывчатых страхах. Ему хотелось схватить коммандера за руки и вытащить обратно в обычную жизнь — он сам не ожидал от себя привязанности такой силы и глубины. Однако оставалось только ждать. Беспомощный, потерянный, Уильям смотрел на осунувшееся горящее лицо, постепенно теряющее знакомые черты.

На следующий день состояние коммандера не изменилось, в себя он так до конца и не приходил. Друзья сделали что могли — при участии Первиса, который любезно предлагал помощь. Все понимали: исход невидимой битвы, идущей где-то в теле коммандера, от их действий не зависит больше никак. В какой-то момент температура подскочила почти до сорока одного, но к вечеру спала. Падала она всю ночь, продолжила снижаться и утром, которое ознаменовалось сильным ливнем. Несколько часов затем коммандер проспал самым обычным здоровым сном и проснулся в полном сознании — тихий, отрешенный, безмерно уставший.

— Ну, коммандер, сегодня вы молодцом, — заявил Рамсботтом. За эту ночь он тоже осунулся, под глазами набухли большие фиолетовые мешки.

Коммандер медленно-медленно покачал головой:

— Нет, вряд ли. Боюсь, что нет.

— Глупости! Вид у вас куда бодрее. Согласитесь, Дерсли.

Коммандер плавно перевел взгляд с Рамсботтома на Уильяма, потом обратно.

— Доставил я вам хлопот, друзья. Простите.

Оба в один голос заверили его, что никаких хлопот не было.

— Что это за шум?

— Дождь. Льет как из ведра. Ни зги не видно.

Коммандер кивнул, потом еще и еще раз, словно мысль о сильном ливне доставляла ему тайное удовлетворение. Тяжело дыша, он заговорил снова, так тихо, что друзьям пришлось наклониться ближе.

— Посмотрели статуи, Дерсли?

— Нет, еще нет, — ответил Уильям беззаботным тоном, который стоил ему невероятных усилий. — Дождусь вас, коммандер, вместе и посмотрим.

Губы коммандера искривила улыбка.

— Не ждите. Долго будете ждать. Долго-долго…