Эдит Уортон - Риф, или Там, где разбивается счастье

Анна перед возвращением в Живр предложила Оуэну поселиться в ее квартире, но тот предпочел остаться в отеле, куда уже отправил свои вещи, и по прибытии в Париж она решила сразу ехать туда. Ей не терпелось провести встречу с ним поскорее и больше об этом не думать, и она была рада, что Дарроу расставался с ней на вокзале, дабы навестить коллегу в посольстве. Она страшно боялась, что он снова увидит Оуэна, однако не смела сказать об этом и, чтобы он не вздумал навещать ее, упомянула о необходимом походе к портнихе и по бесчисленным поручениям мадам де Шантель.

— Увидимся завтра утром, — сказала она, но он с улыбкой ответил, что непременно улучит минутку и заглянет к ней после встречи с послом, и, посадив ее в такси, просунул голову в окно и прижался губами к ее губам.

Она зарделась, как девушка, думая полусердито-полусчастливо: «Вчера он этого не сделал бы», и в этом мальчишеском поступке будто слились вдруг множество доселе едва заметных изменений в выражении его лица и в поведении. «В конце концов, мы обручены», — сказала она себе, затем улыбнулась нелепости этого слова. В следующее мгновение она с болью вспомнила крик Софи Вайнер: «Я всегда знала, что он не любит меня!..» «Бедняжка, ах бедняжка!» — пробормотала Анна.

В отеле, где остановился Оуэн, она с трепетом ждала, пока портье отыщет его. Портье вскоре вернулся с сообщением, что тот у себя в номере и просит ее подняться к нему, и, пересекая холл, она заметила лежащий на полу его чемодан, уже с дорожной наклейкой.

Оуэн сидел за столом спиной к двери и писал; встав и повернувшись к ней, он оказался спиной к окну, так что на фоне пасмурного света его черты были едва различимы.

— Дорогой мой… так ты действительно уезжаешь? — спросила она, на секунду нерешительно задержавшись у порога.

Он придвинул ей кресло, и они сели; каждый ждал, когда другой заговорит. Наконец она задала несколько беспорядочных вопросов о его спутнике, медлительном, стеснительном и задумчивом юноше, которого он раз или два привозил с собою в Живр. Она подумала, что для него было естественным предпочесть этого неразговорчивого друга более бойким знакомым, а вслух сказала:

— Я так рада, что Фред Рэмпсон может поехать с тобой.

Оуэн ответил в том же духе, и несколько минут их разговор тащился по сухой пустыне банальных тем. Анна заметила, что, с готовностью делясь своими планами, Оуэн старательно воздерживался от любых вопросов относительно ее видов на будущее. По его проговоркам было очевидно, что он собирается отсутствовать достаточно долго, и вскоре он попросил ее распорядиться, чтобы упаковали и отправили за ним вдогонку кое-какие зимние вещи, что он оставил в Живре. Это дало ей возможность сказать, что она рассчитывает вернуться через день или два и тогда сразу позаботится об этом. Затем добавила: «Я приехала этим утром с Джорджем, который завтра отправляется в Лондон», назвав Дарроу по имени, чтобы дать Оуэну повод заговорить о ее замужестве. Но тот не воспользовался возможностью, и ей долго слышалось это имя, непривычно звучащее в разговоре с ним.

В комнате было почти темно, и она в конце концов встала со словами: «Я не вижу тебя, дорогой», чтобы поискать выключатель.

— О, не надо — не выношу свет! — воскликнул Оуэн, хватая ее руку и заставляя сесть обратно. Затем нервно рассмеялся и добавил: — Я наполовину ослеп из-за невралгии. Наверное, это все проклятый дождь.

— Да, тебе полезно будет съездить в Испанию.

Она спросила, есть ли у него лекарства, которые прописал врач при предыдущем приступе, и, когда он ответил, что не знает, куда их подевал, она вскочила, предложив сходить к аптекарю. Было облегчением сделать для него что-нибудь, и по его «Ох, спасибо — сходишь?» она поняла, что помогла ему найти предлог не задерживать ее долее. Обычно он немедленно заявил бы, что не нуждается ни в каких лекарствах; молчаливое же согласие показало, насколько глубоко он чувствует, что продолжать разговор бесполезно. Его лицо было сейчас просто белым пятном в сумерках, но она чувствовала его нечеткость, как покров, скрывающий страдальческое выражение. «Он знает… знает», — сказала она себе и задумалась, что помогло ему узнать правду, какой-нибудь неоспоримый факт или чистая интуиция.

Он тоже встал и откровенно ждал, когда она уйдет, тогда она повернулась к двери со словами:

— Я мигом, скоро вернусь.

— О, пожалуйста, не надо! — Смущенно помолчав, объяснил: — Я имел в виду… ты можешь меня не застать здесь. Я должен зайти к Рэмпсону и обсудить кое-какие последние вопросы.