Ирвин Шоу - Нищий, вор

Он снова несколько раз провел рукой по лицу и медленно, тяжелой походкой направился к лифту.

Я ни разу не подумал о его возрасте, упрекнул себя Билли, когда дверца лифта закрылась.

Утром они позавтракали вместе. Лицо у Рудольфа было усталое, под глазами мешки, он ел молча и чашку за чашкой пил кофе.

— Сегодня ты заберешь… этот предмет, — проговорил он наконец, — и отдашь его мне.

— Вы уверены, что хотите… — начал Билли.

— Единственное, в чем я уверен, — огрызнулся Рудольф, — это в том, что не желаю слушать от тебя никаких возражений.

— Ладно, подчиняюсь. — Он произнес эти слова с большим облегчением: ответственность за принятие решения теперь лежала не только на его плечах.

В зал вошел портье и по-французски обратился к Билли:

— Вас просят к телефону в холле, мистер Эббот.

— Спасибо. — Билли поднялся. — Это, наверно, он. Больше никто не знает, что я здесь.

— Будь осторожен и не говори лишнего. Постарайся, чтобы все звучало правдоподобно.

— Постараюсь, но от этого парня можно ожидать чего угодно, — сказал Билли, выходя из ресторана. От кофе у него во рту вдруг стало горько. В холле он вошел в телефонную будку и взял трубку.

— Билли, — услышал он голос Уэсли, приглушенный расстоянием, — ты можешь говорить?

— Не очень.

— Я в отеле «Лэ Пинед» в Сен-Тропезе. Когда ты приедешь?

— Через несколько дней, не раньше, Уэсли. С этим делом возникли некоторые осложнения. — Звук собственного голоса казался ему фальшивым.

— Какие осложнения? — резко спросил Уэсли.

— Расскажу, когда увидимся.

— Так ты достанешь или нет?

— Обязательно достану. Только на это потребуется еще немного времени.

— Сколько?

— Четыре-пять дней.

— Если ты в ближайшие пять дней не появишься, я уезжаю в Канн, — сказал Уэсли. — Один. Тебе понятно, что я говорю?

— Ты не волнуйся, Уэсли. Я делаю все, что от меня зависит.

— А по-моему, ты тянешь. Билли.

— Ничего я не тяну. Просто возникли некоторые препятствия.

— Все ясно, — сказал Уэсли и повесил трубку.

Билли медленно вернулся в ресторан.

— Он в отеле «Лэ Пинед» в Сен-Тропезе, — сказал он, садясь. — Он недоволен и дал мне пять дней сроку.

Рудольф кивнул.

— Ты не сказал ему, что я здесь?

— Нет.

— Сегодня вечером я уезжаю в Антиб поездом. Я не хочу, чтоб меня осматривали в аэропорту. Если тебе потребуется со мной связаться, я буду в отеле «Коломб д'Ор» в Сен-Поль-де-Вансе.

— Вам ночью пришла в голову какая-то идея?

— Возможно. — Рудольф мрачно улыбнулся.

— Не хотите со мной поделиться?

— Не хочу. Ты сам сказал вчера вечером, что о некоторых вещах не надо говорить. Так будет лучше для нас обоих.

— По части секретов наша семейка любой даст сто очков вперед.

— Да, пожалуй. — Рудольф встал. — Сегодня я собираюсь любоваться Парижем, может, даже схожу в Лувр. Встретимся здесь в пять часов. Не наделай глупостей до этого времени.

— Постараюсь. Увидимся в пять.

После ухода Рудольфа Билли на такси отправился в банк. Он не хотел, чтобы кто-нибудь обратил внимание на «пежо» с откидывающимся верхом и, чего доброго, записал номер. Он захватил с собой теннисную сумку и, когда служитель в хранилище, открыв оба замка, удалился к своему столу, положил в нее автоматический пистолет и запасные патроны, а также то, что осталось от десяти тысяч франков. Он поднялся наверх, сказал банковскому служащему, что сейф ему больше не нужен, и вернул ключ.

Затем с сумкой в руках, снова на такси, вернулся в гостиницу, положил сумку на кровать и, не сводя с нее глаз, просидел в номере до пяти часов вечера.

Сойдя с поезда, Рудольф окунулся в залитое южным солнцем утро Антиба. Машина, заказанная им в агентстве Хертца, ждала его на вокзале. Расписываясь у стойки в ее получении, он все время прижимал ногу к стоявшему на полу чемодану.

Подъехав к отелю «Коломб д'Ор», он сам внес чемодан в холл, а сняв номер, пошел следом за носильщиком, чтобы не упускать его из виду.

Когда носильщик ушел, Рудольф позвонил старому адвокату в Антибе и договорился встретиться с ним в одиннадцать часов. Потом побрился, лег в ванну и долго дремал в воде. По нью-йоркскому времени было два часа ночи, и организм его еще не перестроился. Двигаясь словно во сне, он оделся и заказал в номер большую чашку кофе. Это был тот самый номер, где он останавливался раньше. Сюда приходила Жанна, и воспоминания о проведенных с нею часах вызвали к жизни старые желания. Он взял лист бумаги и написал: «Дорогая Жанна! Я снова в нашем отеле, и, может быть, если сейчас ты свободна…» Он не дописал и скомкал листок. Слишком давно. Уже все в прошлом.