Джон Пристли - Герой-чудотворец

Мистер Отли был настроен скептически.

– Кто тут за вами следит? Посмотрите на городишко. Уж не хотите ли вы сказать, что спасаетесь от полиции Аттертона?

– Конечно, нет. Но Скотленд Ярд прислал сюда шпика. Я сам видел его, хотя он меня не заметил. – Мистер Отли свистнул. – Вот почему я должен быть осторожен. А мне до вечера надо сделать кое-что. Но давайте вернемся к тому, о чем мы тут говорили. Я сказал, что механика не моя специальность.

– А я говорил о том, что является вашей специальностью.

– И зря, вы ошиблись. Сейчас я пропагандист, но по специальности я инженер-электрик. И хотя я от души работаю для нашего дела, но чем раньше я опять займусь электромашинами, тем лучше. Я люблю видеть, как вертятся колеса.

– И я тоже, – сказал Чарли. – Мне это всегда нравилось. Раньше я был слесарь-механик, но вы знаете, как сейчас зарабатывают слесари, даже когда есть работа, а теперь работу не так-то легко найти.

– Знаю, товарищ, – начал Кибворс. – Я только могу сказать, что…

– Довольно ради бога! – закричал мистер Отли. – На сегодня хватит пропаганды. Мы знаем, мы всё знаем, можете не рассказывать. Лучше я вам что-нибудь покажу. Подождите минутку. – Они уселись за стол, и мистер Отли поставил на него аккуратный деревянный ящичек, осторожно извлек из него блестящий небольшой механизм, похожий на механизмы, которые собирают из готовых деталей, только гораздо сложнее. Механизм был сделан великолепно, все трое смотрели на него с восхищением и уважением. Лицо мистера Отли выражало гордость и счастье одаренного изобретателя. Запавшие глаза Кибворса сияли энтузиазмом. В эту минуту он перестал думать о классовой борьбе и сыщиках Скотленд Ярда. Чарли, такое же дитя века машин, как и эти оба, мгновенно забыл обо всем: он наслаждался и радовался, созерцая символ красоты и силы человеческого ума. На несколько секунд светло-розовая пропахшая комната коммивояжера превратилась в храм некоего культа, в святилище божества.

– Прежде чем я начну объяснять, – провозгласил верховный жрец, – я думаю, нам необходимо хлебнуть виски. Вам обоим сегодня придется стать любителями виски, так как ничего другого у меня нет. А почему бы вам не стать ими? Я перепробовал всё, все сорта всякой пакости, которые существуют, и лучше виски ничего нет. – Он достал бокал, зеленую рюмку, чашку, и они выпили из этих сосудов за успех модели, разбавляя виски водой.

– Теперь смотрите. Это не вечный двигатель, и я не сумасшедший. Но этот механизм способен накоплять энергию и, если его увеличить так, чтобы он стал в две, три тысячи раз больше, а трение в подшипниках значительно уменьшить – в маленьких моделях оно обычно велико, – то в механизме пропорционально увеличится накопленная энергия. Вот посмотрите. – Отли осторожно освободил небольшой грузик, и – тик-тик-тик – модель колдовски запела, заработала. Чарли был совершенно очарован. Мальчишка в нем восхищался миниатюрной машиной, одним ее видом, крохотными, но великолепно действующими колесиками, оськами, передачками, а взрослый старался понять принцип работы механизма.

– Но надо, чтобы машина что-то делала, – сказал мистер Отли. – Всякая машина служит для того, чтобы что-то делать. К машине можно присоединить бесконечный ремень и передачи. Понятно? Вот здесь. Они используются в стандартизированных механизмах, начиная от автомобиля и граммофонов и кончая детскими игрушками. Нет необходимости приводить сейчас цифры, вы сами видите, какое нужно незначительное начальное усилие.

И мистер Отли превратился в специалиста, демонстрирующего свои многочисленные маленькие изобретения. Слушатели у него были отличные и, наверно, поэтому он, не считаясь с трудом, старался показать им всё: по-видимому, в Аттертоне его приняли не особенно хорошо.

– С моей точки зрения, товарищ, – торжественно заявил Кибворс, выпив вторую порцию виски, – вы великий человек. И вы не хотите здесь больше оставаться, не хотите, чтобы капиталисты обманывали вас. Почему бы вам не поехать в Россию? Там такие, как вы, нужны.

– Я был в России. И скоро уехал. Не могу там жить.

– Почему? В чем дело? Вы не капиталист.

– Не знаю, капиталист я или нет, – свирепо ответил изобретатель. – Не знаю и, черт меня побери, знать не хочу. Но я хочу, чтобы моя еда подавалась мне всегда вовремя. А в России каждое блюдо я получал с опозданием на два часа. На целых два часа. Как я с ума не сошел, не знаю.

– Ну и что же. Никогда бы не подумал, что такой человек как вы, обращает внимание на то, когда ему подают еду.