Федерико Тоцци - Три креста

Эта разъясняющая этико-религиозная тенденция определяет тип повествования. В романе «Три креста», как и в романе «Поместье», автор стремится к полной объективности, с вторжением всезнающего рассказчика, который интерпретирует поведение персонажей с точки зрения этики. Например, в главе VI уточняется, что Лоле и Кьярине таить было нечего («впрочем, таить им было нечего, кроме девичьего стыда и невинности»). Комментарий рассказчика носит ясный и оптимистичный характер, формируя сложную структуру романа. Собственно, такой тип комментария со стороны рассказчика напоминает шпионство, но важно учесть, что, хотя сюжет «Трёх крестов» отличается сильнейшим негативизмом, у автора не пропадает желание создать позитивный импульс. Действительно, как заметил Максиа [16] Maxia Cfr. S. Uomini e bestie nella narativa di Federigo Tozzi. Padova: Liviana, 1971. P. 148–149. , роман содержит в себе другой роман, не потому, что, как считает этот критик, должно различать историю краха семьи Гамби и рассказ о Джулио, но потому, что сквозь сюжет автор приводит братьев к пограничной точке, в драматическую ситуацию невозврата, когда не остаётся возможности для поисков смысла существования, противостоящих «испытанию смертью». Одновременно автор помещает нас в мир смыслов уже существующих, привычных, мир, который может дать спокойствие и ясность жизни — мир существования Лолы и Кьярины. Создание позитивного полюса повествования доверено автором образам двух девушек, довольно бесцветных, периодически появляющихся на страницах романа, лишенных элементарного психологического анализа. Добавленные автором детали в финальной главе подчёркивают этот позитивный аспект. «Первый роман» разворачивается в закрытой душной книжной лавке или — иногда — в доме трех братьев, где они дают волю своему гурманству, или на улочках Сиены. «Второй роман», напротив, разворачивается в деревне, в которую отправляются три женщины в VI главе, и, что знаменательно, они видят там деревянный крест, «с раскрашенным петухом на верхушке»; другой крест, из слоновой кости, притягивает взгляд Кьярины в заключение той же главы. Во «втором романе» возникают «букеты цветов», которые в конце Лола и Кьярина кладут на кровать умершего Энрико.

С одной стороны, следовательно, мы имеем чёрную пропасть, которую несет в себе человек, находящийся лицом к лицу с «испытанием смертью», с другой стороны, появляется новая составляющая — религия Тоцци, восходящая к католической традиции. Это высокая оценка смирения, простоты, братства, которую мы встречаем в эпизоде с Джакко и телёнком в романе «Закрыв глаза». В романе «Поместье» превалируют ясные уроки Верги, в сочетании с религиозным восприятием мира ветхозаветного типа. В романе «Три креста» отмечается, прежде всего, влияние Достоевского и Пиранделло, в соединении с мировоззрением трактата «О подражании Христу» — книги, которую читает Джулио в романе. От Фомы Кемпийского Тоцци воспринимает призыв, несмотря на горечь — повторить жертву страстей Христовых, но также — и это главное — указание на смирение и простоту живого мира и необходимость всецело довериться истинам евангельского учения. Это послание автор стремится передать через образы Лолы и Кьярины.

Два «романа» соединяются в конце. В черновом варианте романа две девушки появлялись в конце в пассивной роли «сострадательной донны». В окончательном варианте в последней главе, благодаря дополнительным эпизодам, героини уже активно действуют, не только принося цветы и молясь у смертного одра Энрико, но и покупают на свои сбережения, простосердечно хранившиеся в глиняной копилке, три одинаковых креста, и ставят их на могилы трёх братьев. Такой сюжетный поворот не представляется излишним и не указывает открыто на новозаветные истины, как замечает Максия [17] Maxia. Ibid. Р. 148. . Напротив, он привносит дополнительные значения: благодаря действиям героинь становится понятно, что смерть трёх братьев понимается в обнадеживающем смысле. Парадоксальным образом, Джулио совершает акт милосердия, принося себя в жертву, и смерть двоих его братьев приобретает смысл. Самоубийство Джулио повторяет страдания на Кресте в сниженном виде, содержит в себе вечное. Как хорошо сказал Максиа, Джулио олицетворяет «современного Христа, уменьшенного, искаженного, доведённого до самоубийства», не без «родового проклятья» [18] Maxia Ibid. р. 152. . Религиозное измерение, более близкое к православному, и религиозная традиция выявляются только через присутствие в «Трёх крестах» «второго романа» Лолы и Кьярины и благодаря дополнению на полстраницы в конце книги. Это не ограничивает ценность моральной альтернативы, представленной в двух девушках, но служит своего рода «обожению» трёх братьев Гамби, проявляя глубокий смысл их жизни, которую все трое, каждый по-своему, сознательно или бессознательно, искали, не постигая глубин жребия и судьбы. Возможно, критика слишком инстинктивно и слишком утилитарно до сих пор понимала «обожение» Джулио. Оно, несомненно, присутствует в романе как эффективный вектор смысла. Он делается своего рода героем, сознательно приносящим себя в жертву. Двое других братьев оказываются предателями, быстро ему изменившими, словно на воображаемой Голгофе, создаваемой финальными строчками романа, они представляли собой двух разбойников, но, в таком случае, кто из двоих спасётся?