Лев Толстой - Полное собрание сочинений. Том 15. Война и мир. Черновые редакции и варианты. Часть третья

[Тебе ничего не сделают плохого, Винцент.]

[— Слушаюсь, господин командир.]

Зачеркнуто: и потому, что храбрость мальчика понравилась ему

Зач.: транспорт

Зачеркнуто: <���Начал> В то же время

Здесь , как и ниже , буква «р» в словах Денисова сохранена .

Зач.: вчистую

Зач.: Нынче что, это — так, рекогносцировочка и вписано , кончая:

в наших руках будут,

На полях: <���Мальчик поразил Петю>

Зач.: дома

Зач.: Тот опыт партизанской войны, который он видел нынче, очень понравился ему.

Его <���удивляла> пугала прежде опасность этой войны, где можно быть не только убитым, но взятым в плен и быть казненным французами, так как говорили, что французы расстреливали партизанов, и ужасала мысль о жестокости этой войны, где побивали и забирали в плен разрозненных, незащищающихся людей, но нынче он понял, в чем состояла прелесть этой войны. Когда они нынче утром <���засели в лесу> крадучись въехали в лес и стали в кустах, пропуская мимо себя толпы французов, и когда казачий офицер <���несколько раз шопотом> плачущим шопотом заговорил Денисову: — В[асилий] Федорович], велите. Ну, пожалуйста, только гикнем — всё заберем, — и когда Денисов сказал: — Ну, с богом! — и всё с криком поскакало вперед, он <���понял> испытал чувство, подобное тому, которое он испытывал в Отрадном, ожидая зверя из острова. Он испытал то же, как и на охоте, всепоглощающее, бессмысленное желание: на охоте — взять зверя, здесь взять человека. И так же, как на охоте за зверем, чувство это было так сильно, что всякая мысль о личной опасности исчезала при этом и также исчезало всякое соображение о том, хорошо ли или дурно ловимому зверю. Так же, как и на охоте, чувство сострадания к зверю в особенности уничтожалось тем, что так трудно <���и опасно> было поймать зверя, что все силы внимания были сосредоточены на одном достижении цели — и человек делает жестокие вещи, потому что ему некогда видеть их жестокости. Петя в этот день никого не рубил и не стрелял, но смутно видел, что нескольких человек убили, и, как всегда это бывает, не заметил этого, потому что в то время, как расправлялись с пленными, с двух сторон бежали, стреляя, французские солдаты и надо было как можно скорее, захватив повозки и пленных, уходить в лес. Но как случается на охоте, что вдруг при <���виде детенышей> жалостном крике дичи или при виде детенышей вдруг возбуждается сострадание с удвоенной силой, так и случилось <���теперь> это с Петей.

Это случилось с ним нынче с маленьким барабанщиком. Когда Петя подскакал к казакам, барабанщика только что взяли и он жалостно кричал.

Петя поговорил с ним, узнал, что его зовут Vincent Bosse, и сказал про него Денисову. Денисов, увидав мальчика, покачал головой и по привычке говорить по-французски, чтобы его не понимали, сказал: le pauvre garçon [бедный мальчик], и барабанщик, поняв это, заплакал.

Теперь, во время разговоров старших, Петя, хотя и принимал в них участие, не переставал думать о барабанщике. Куда его дели? Дадут ли ему есть? Позвать ли его сюда? Спросить ли Денисова? Ежели бы он сам не сказал pauvre garçon, я бы не думал. Что, очень стыдно будет, ежели я спрошу Денисова? Можно ли его позвать сюда? Ну, что будет, то будет, спрошу. И Петя, вперед покраснев и внимательно изучая взгляд Денисова в то время, как говорил — не будет ли насмешки, — сказал, стараясь казаться равнодушным.

Зачеркнуто: спросить Денисова

Зач.: «Ежели бы он сам не пожалел его, я бы и не думал».

Зач.: внимательно

Зач.: барабанщик. Вы хотели... я думал

Зач.: я думаю

Зач.: Vincent Bosse, — он сказал.

Зач. вставка в след . фразу копии , также зачеркнутую: Дай ему ба’анину, — и Пете показалось, что была насмешка в его тоне и во взгляд[ах] других

Зачеркнуто: сам

Зач.: радостно вскочив.

Далее текст копии с многочисленными поправками Толстого.

Зач.: русском кафтане

Зач.: Но Денисов ласково улыбнулся ему. Далее зачеркнут текст исправленной копии: Молоденькому барабанщику не нужно было говорить о pauvre mère, его несложившееся, растущее тело, его без пушку на губе, но истощенное красивое лицо, нетвердый голос, его видимо напущенная солдатская ухватка, из-за которой еще резче выказывалась детская незаглушенная невинность, сами собою напоминали о матери, которая еще так недавно должна была носить и кормить его. Это чувствовали все, и не только Денисов и Петя, но и все офицеры и денщики и казак Лихачев, который поднес ему водки.