Марсель Прево - Полудевы

– Очень мило, – проговорил Гектор, проводя указательным пальцем мысленную линию от головы до последнего волончика.

– О! Вы опять смеетесь надо мной! – сказала Жанна печально. – Это не хорошо.

– Уверяю вас, – возразил молодой человек – ваш туалет чисто парижский.

– Правда? Очень рада. Я так боялась, что вам не понравится, – прибавила она наивно. – Видишь, Максим, господин Тессье находит мой туалет красивым.

Максим улыбнулся, думая о другом. Они вошли в зимний сад, где был накрыт стол; Жакелин, Этьеннет и мадам Рувр ожидали их там с Полем Тессье. Мод еще не было, а ее именно и искал глазами отставной офицер.

Он улучил минуту, когда присутствующие обменивались приветствиями, и отвел Гектора в сторону:

– Мод нет?

– Нет, я ее видел сейчас у окна ее комнаты.

– Мне надо серьезно переговорить с ней до завтрака.

– Опять ревность? Вы неисправимы, – мягко пожурил его Гектор.

Сколько раз в продолжение месяца Максим поверял ему свои тревоги, причиняемые теми доносами, которые предвидела Мод.

– Напротив, – ответил Максим, – я серьезно оскорбил мадемуазель Рувр и хочу извиниться перед ней.

– Вы положительно жених полный сюрпризов. Так выйдемте!.. Подождем ее в вестибюле… Мод, спускаясь сверху, должна будет пройти мимо нас.

Они встретили ее у самого входа; она замешкалась, прикрепляя к поясу маленькую петунью, странной формы и цвета орхидеи. Гектор, не вполне уверенный в исходе разговора, попробовать пошутить:

– Вот, уважаемый, милая мисс Мод, желает проинтервьюировать вас, как выражаются газеты… Маленькая гостиная свободна и может служить для интервью, не так ли?

Он отворил им дверь с серьезным, притворно почтительным видом, пропустил их и скрылся.

Мод, хотя и в тревоге, хотела казаться веселой.

– Правда, Максим, что вы хотите говорить со мною?

Она употребляла все усилия, чтобы не обнаружить беспокойства. И в ту же минуту подумала: «Жюльен!»

Но Максим торжественно взял ее руки и, положив на них голову, проговорил тихо, с волнением в голосе:

– Прошу вас, простите меня!.. Я вел себя как дурной друг. Я недостоин более вас.

Мод не понимала:

– Но что же вы сделали? Опять усомнились во мне?

– Ах! Если бы вы знали, как я страдал от этих сомнений. Но подумайте, с тех пор как вы в Шамбле, я получаю каждый день письма с самыми точными сведениями относительно вас… ваших привычек… о вашем туалете в продолжение дня; о такой-то и такой-то поездке вашей, о которой вы на другой день рассказываете мне сами… такая смесь правды и клеветы…

– И вы поверили, конечно, клевете? – сказала Мод, отнимая руки.

– Мод, – молил Максим, – я мог ничего не говорить вам… Не обвиняйте меня за то, что я исповедаюсь перед вами. Слушайте, вот что я сделал. Уже четыре раза я получал письма, напечатанные машинкой, в них говорилось: «Сегодня вечером… около половины шестого, мадемуазель Рувр отправится на улицу Бом, второй подъезд направо, к …» Нет, никогда я не решусь передать ту низкую клевету.

– «К любовнику», – докончила Мод. – Почему же не выговорить этой клеветы, раз вы ей поверили?

– Я не поверил. Четыре раза я рвал письма и не говорил вам о них… Вчера… я с ума сошел… я…

– Вы велели следить за мною?

– Нет. Я сам был на улице Бом. Незадолго до шести часов к дому подъехал фиакр и вышла женщина вашего роста… так, по крайней мере, показалось мне… я бросился… Но маленькая дверь уже затворилась… Ах! Мод, если я был виноват против вас, то этим часом… более часа, который я провел на тротуаре, бродя вдоль стены, окружающей сад, я многое искупил…

Теперь Мод слушала успокоенная, но зато ее терзала тайная ревность… «А! Жюльен нашел утешение; он принимает женщин, теперь…»

– Продолжайте, – сказала она. – В котором часу я вышла?

– После семи… Когда дверь снова отворилась, я потерял голову и бросился навстречу этой женщине… остановил ее за руку и заставил показать лицо при свете каретного фонаря.

– И оказалось? – спросила Мод изменившимся голосом, который заметил бы более опытный наблюдатель.

Максим колебался:

– Я не имею права называть ее.

– Я приказываю вам. Я имею право изобличить низких людей, которые клевещут на меня.

– Это одна из молодых девушек, которую я видел на вашем балу… она еще так открыто кокетничала с Жюльеном Сюберсо.

– Жюльетта Аврезак? – сказала Мод.

– Да.

Она замолчала. Максим, с тоской смотревший на Мод, принял на свой счет ее гнев, выразившийся в ее глазах, нахмурившемся лбу и судорожно стиснутых губах.