– У него там ничего не вышло?
– Ни черта, – сказал ей полковник. – Нет, ты его брось. У него было слишком много арьергардных боев на обратном пути из Москвы.
– Но его же звали храбрейшим из храбрых.
– Ну и что? Из этого каши не сваришь. Храбрым тебе полагается быть всю жизнь. И еще – умнейшим из умников. А ко всему этому нужно хорошее снабжение.
– Пожалуйста, расскажи мне о Париже. Я вижу, что целоваться нам больше нельзя.
– А я не вижу. Кто тебе сказал, что нельзя?
– Я сама, потому что я тебя люблю.
– Ладно. Ты сама, и ты меня любишь. Ну, нельзя так нельзя, будь оно трижды проклято.
– А ты думаешь, можно еще немножко, если тебе это не вредно?
– Мне вредно? – спросил полковник. – К черту! Разве мне что-нибудь бывает вредно?
– Пожалуйста, не злись, – сказала она, натягивая одеяло повыше. – Пожалуйста, выпей со мной вина. Ты сам знаешь, что тебе вредно злиться.
– Верно. И давай об этом не вспоминать.
– Слушаюсь, – сказала она. – Это я у тебя научилась так говорить. Видишь, мы уже больше не вспоминаем.
– Почему тебе так нравится эта рука? – спросил полковник, положив свою руку туда, где ей хотелось лежать.
– Пожалуйста, не прикидывайся, что ты глупый, и не смей, пожалуйста, ни о чем думать, ни о чем, ни о чем на свете!
– А я и на самом деле глупый, – сказал полковник. – Но я ни о чем не буду думать, ни о чем, даже о том, что на свете есть ничто и брат его – завтра.
– Пожалуйста, будь хорошим. Будь добрым.
– Буду. А сейчас я открою тебе военную тайну. Совершенно секретно: я тебя люблю.
– Вот это мило, – сказала она. – И ты это очень мило сказал.
– А я вообще милый, – сказал полковник, быстро прикинул в уме высоту моста, к которому они приближались, и рассчитал, что гондола пройдет свободно. – Это сразу бросается людям в глаза.
– Я вечно путаю слова, – сказала девушка. – Ты меня все равно люби. Я бы очень хотела, чтобы это я любила тебя.
– А ты разве меня не любишь?
– Люблю, – сказала она. – Всей душой. Теперь они шли по ветру. Оба устали.
– Как ты думаешь…
– А я совсем не думаю, – сказала девушка.
– А ты попробуй подумать.
– Хорошо.
– Выпей вина.
– С удовольствием. Оно очень вкусное. Вино было вкусное. Лед в ведерке еще не растаял, вино было холодное и прозрачное.
– Можно мне остаться в «Гритти»?
– Нет.
– Почему?
– Нехорошо. Из-за них. И из-за тебя. На меня-то наплевать.
– Значит, мне идти домой?
– Да, – сказал полковник. – По логике вещей получается, что да.
– Разве можно так говорить, когда нам грустно? Ну неужели нельзя ничего придумать?
– Нет. Я провожу тебя домой, ты хорошенько выспишься, а завтра мы с тобой встретимся, где и когда ты захочешь.
– Можно позвонить тебе в «Гритти»?
– Конечно. Я не буду спать, когда бы ты ни позвонила. Ты позвонишь, как только проснешься?
– Да. Но почему ты всегда встаешь так рано?
– Профессиональная привычка.
– Ах, как бы я хотела, чтобы у тебя была другая профессия, и чтобы ты не умирал!
– Я тоже. Но я бросаю свою профессию.
– Ну да, – сказала она сонно, с довольной улыбкой. – И тогда мы поедем в Рим и закажем тебе костюм.
– И будем жить счастливо до самой смерти.
– Пожалуйста, не надо, – сказала она. – Ну пожалуйста, пожалуйста, не надо! Ты же знаешь, что я приняла решение не плакать.
– А все равно плачешь! Какого же черта было принимать это решение?
– Проводи меня, пожалуйста, домой.
– Я и сам собирался это сделать, – сказал полковник.
– Нет, сначала докажи, что ты добрый.
– Сейчас, – сказал полковник.
После того, как они, или, вернее, полковник, расплатились с гондольером, – этот коренастый, крепкий, надежный и знающий свое место гондольер делал вид, будто ничего не замечает, а на самом деле все замечал, – они вышли на Пьяцетту и пересекли огромную, холодную площадь, где гулял ветер, а древние камни под ногами казались такими твердыми. Грустные, но счастливые, они шли, тесно прижавшись друг к другу.
– Вот место, где немец стрелял в голубей, – сказала девушка.
– Мы его, наверно, убили, – сказал полковник. – Или его брата. А может, повесили. Почем я знаю? Я ведь не сыщик.
– А ты меня еще любишь на этих старых, изъеденных морем, холодных камнях?
– Да. Если б я мог, я расстелил бы здесь мое солдатское одеяло и это доказал.
– Тогда ты был бы еще большим варваром, чем тот стрелок по голубям.
– А я и так варвар, – сказал полковник.
– Не всегда.
– Спасибо и за это.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу