Эрнест Хемингуэй - Райский сад

– Полковнику понравился мой загар, – сказала Кэтрин. – Пора снова ехать к морю. А то загар начнет сходить.

– Поедем куда ты захочешь.

– Вот будет хорошо! Можно, я скажу тебе что-то? Ну можно?

– Что?

– Знаешь, за обедом я по-прежнему оставалась мальчишкой. Я хорошо себя вела?

– Нет.

– Нет? Тебе не нравится? Зато теперь я – твой слуга и готова исполнить все, что пожелаешь.

Дэвид продолжал читать.

– Ты сердишься?

– Нет. – «Я просто отрезвел», – подумал он.

– Все стало проще.

– Не думаю.

– Что ж, буду осторожнее. Сегодня утром все, что я ни делала, казалось мне таким правильным и удачным, таким чистым, хорошим и ясным, как день. А теперь можно?

– Лучше не надо.

– Дай я поцелую тебя, и рискнем?

– Только без превращений.

Грудь болела, точно его пронзили железным прутом.

– Зря ты открылась полковнику.

– Но он сам догадался, Дэвид, и сам заговорил об этом. Он все понимает. Глупо было скрывать. Так даже лучше. Он ведь нам друг. Раз я сама все сказала, он будет молчать. А так он мог бы и проболтаться.

– Нельзя же всем все доверять.

– Мне нет дела до всех. Я люблю только тебя. С другими я бы ни за что не стала ссориться.

– У меня такое ощущение, будто мне грудь заковали в колодки.

– Жаль. А мне так легко дышится.

– Моя милая Кэтрин.

– Вот и хорошо. Можешь звать меня Кэтрин, когда захочешь. Я и так твоя. Стоит тебе захотеть, и твоя Кэтрин всегда рядом. А сейчас давай поспим или, может, попробуем еще разок и посмотрим, что получится.

– Давай лучше полежим тихонечко без света, – сказал Дэвид и опустил плетеный абажур, и они затаились рядышком в постели в просторном номере отеля «Палас» в Мадриде – городе, в котором Кэтрин, превратившись в мальчика, средь бела дня разгуливала по музею «Прадо», и вот теперь, в полумраке, она продемонстрирует все, что до сих пор оставалось в тени, и превращениям ее, как казалось Дэвиду, не будет конца.

Утром в Бюан-Ретиро было прохладно, как в лесу. Все было зелено, и стволы деревьев чернели на фоне листвы, но расстояния казались не такими, как прежде. Озеро было совсем в другом месте, и когда они увидели его из-за деревьев, оно показалось им совершенно незнакомым.

– Иди вперед, – сказала она. – Я хочу на тебя посмотреть.

Он свернул в сторону, пошел туда, где была скамейка, и сел. Вдалеке виднелось озеро, и он знал, что добраться до него пешком нелегко. Он все еще сидел на скамейке, когда она подошла к нему, села рядом и сказала:

– Все хорошо.

Но охватившее его здесь, в Ретиро, чувство досады стало таким жгучим, что он попросил Кэтрин встретиться с ним попозже в кафе гостиницы «Палас».

– Ты хорошо себя чувствуешь? Хочешь, я пойду с тобой?

– Нет. Со мной все в порядке. Мне просто нужно уйти.

– Увидимся в кафе, – сказала она.

В то утро она выглядела особенно красивой и улыбнулась ему. Улыбнувшись в ответ, он ушел, унося с собой свою досаду. Он не надеялся, что сможет пересилить себя, но это ему удалось, и позже, когда пришла Кэтрин, он уже допивал второй стакан абсента, и досады как не бывало.

– Как дела, дьяволенок?

– Я – твой дьяволенок, – сказала она. – Можно мне тоже выпить?

Официант отошел. Похоже, он был рад видеть Кэтрин такой счастливой. Она спросила:

– Что это значит?

– Было скверно на душе, а теперь все прошло.

– Тебе плохо со мной?

– Нет, – солгал он.

Она покачала головой.

– Прости. Я не думала, что тебе будет так плохо.

– Все прошло.

– Вот и хорошо. Не правда ли, здесь чудно летом и народу совсем нет? У меня идея.

– Опять?

– Мы можем остаться и не ехать к морю. Здесь теперь все наше. И город, и все вокруг. Можем остаться, а потом ехать назад, прямо в Ла-Напуль.

– У нас не так уж много вариантов.

– Перестань. Мы только начали.

– Да… Всегда можно начать все сначала.

– Конечно, можно, так мы и сделаем.

– Давай не будем об этом, – сказал он.

Он почувствовал, как снова подступает досада, и сделал большой глоток.

– Очень странно, – сказал он. – Этот напиток имеет вкус досады. Неподдельный вкус досады, а хлебнешь – и она исчезает.

– Мне не нравится твое настроение. Это не для нас.

– Возможно, дело только во мне.

– Не раскисай.

Она тоже отпила из бокала, посмотрела по сторонам и сказала:

– Я все могу. Смотри внимательно. Сейчас, сидя в открытом кафе отеля «Палас» в Мадриде, ты видишь и «Прадо», и улицу, и дождеватели под деревьями, и это не мираж. Это грубая действительность. Но я умею превращаться. Вот, смотри. Перед тобой снова губы твоей любимой и все, что тебе так нравится. Правда, получилось? Скажи.