И будет вечен вольный труд

Нет, нахально подбочась,
Он по дачам рыщет
И в театрах, развалясь,
Все шипит да свищет.

Что ж? — Быть может, старины
Он бежал приманок?
Звезды, ленты и чины
Презрел спозаранок?

Нет, мудрец не разрывал
С честолюбьем дружбы
И теперь бы крестик взял…
Только чтоб без службы.

Вот гостиная в лучах:
Свечи да кенкеты,
На столе и на софах
Кипами газеты;

И превыспренний конгресс
Двух графинь оглохших
И двух жалких баронесс,
Чопорных и тощих;

Все исчадие греха,
Страстное новинкой;
Заговорщица-блоха
С мухой-якобинкой;

И козявка-егоза —
Девка пожилая,
И рябая стрекоза —
Сплетня записная;

И в очках сухой паук —
Длинный лазарони,
И в очках плюгавый жук —
Разноситель вони;

И комар, студент хромой,
В кучерской прическе,
И сверчок, крикун ночной,
Друг Крылова Моськи;

И мурашка-филантроп.
И червяк голодный,
И Филипп Филиппыч-клоп {105} 105 Филипп Филиппин — известный мемуарист Ф. Ф. Вигель, непременный посетитель московских салонов. .
Муж… женоподобный,—

Все вокруг стола — и скок
В кипеть совещанья
Утопист, идеолог,
Президент собранья.

Старых барынь духовник,
Маленький аббатик {106} 106 Маленький аббатик — Петр Яковлевич Чаадаев, передовой мыслитель, автор «Философических писем». Прозван аббатиком за симпатии к католицизму. ,
Что в гостиных бить привык
В маленький набатик.

Все кричат ему привет
С аханьем и писком,
А он важно им в ответ:
Dominus vobiscum! [4] Господь с вами! (лат.)

И раздолье языкам!
И уж тут не шутка!
И народам и царям —
Всем приходит жутко!

Все, что есть — все в пыль и прах!
Все, что пролетает, —
С корнем вон! — Ареопаг
Так определяет.

И жужжит он, полн грозой,
Царства низвергая…
А России — боже мой! —
Таска… да какая!

И весь размежеван свет
Без войны и драки!
И России уже нет,
И в Москве поляки!

Но назло врагам она
Все живет и дышит,
И могуча, и грозна,
И здоровьем пышет.

Насекомых болтовни
Внятием не тешит,
Да и место, где они,
Даже не почешет.

А когда во время сна
Моль иль таракашка
Заползет ей в нос, — она
Чхнет — и вон букашка!