Константин Симонов - Последнее лето

Теперь находятся такие, что, вспоминая сорок первый год, говорят: вот, дескать, генерал Самсонов в Восточной Пруссии в четырнадцатом году потерпел поражение, взял на себя за это ответственность — и пулю в лоб! А у наших у многих ответственность была потяжелее, а на то, чтоб пулю в лоб, — не хватило!

Задним числом легко говорить! На тот свет себя отправить не так долго, если рука твердая. Но разве в этом был тогда вопрос? Вопрос был в том, как немцев остановить! На этом свете, а не на том.

Пока Талызин был жив, Серпилину не приходило в голову спросить его: что было с ним тогда, в сорок первом году? Был ли в чем-то виноват и как сам смотрит на это? А сейчас, когда он умер, захотелось спросить.

Но что он мог бы на это ответить — уже никогда не узнаешь…

Генерала Миронова на командном пункте корпуса не оказалось. Он выехал в одну из дивизий вместе с членом Военного совета армии и должен был вот-вот вернуться.

— Раз скоро будет, подождем, — сказал Серпилин.

Начальник оперативного отдела доложил обстановку. Мироновский корпус тоже пробился передовыми отрядами на Днепр и сейчас шел к нему главными силами.

— А сами до завтра здесь будете сидеть? — спросил Серпилин, окинув взглядом стоявший прямо при дороге длинный барак, в котором разместился командный пункт корпуса. Здесь были торфоразработки, и барак, наверно, служил раньше общежитием.

Начальник оперативного отдела ответил, что новый командный пункт подготовлен в семи километрах отсюда, за Рестой, ждут возвращения командира корпуса, чтобы получить «добро» на перемещение.

— Ну это еще так-сяк, — сказал Серпилин. — А то выбрали под командный пункт какую-то лачугу. Зимой бы ладно, а то летом, лучшего места не нашли? Как у вас связь с армией?

— Все в порядке. В шестнадцать докладывали генералу Бойко обстановку.

— Вот и я с ним поговорю, пока Миронов не вернулся. — Серпилин пошел вслед за начальником оперативного отдела.

Барак внутри выглядел лучше, чем снаружи. Но когда Серпилин сел на лавку и устало прислонился к засыпной стене барака, там да досками зашуршала и посыпалась земля.

— Григорий Герасимович, — сказал Серпилин, когда его соединили с Бойко, — обстановка у Кирпичникова и Миронова мне известна. Доложи, как у Воронина.

Бойко докладывал обстановку на левом фланге, а Серпилин сидел, по-прежнему привалясь к стене, и чувствовал боль в ключице. «Черт ее знает, не болела, не болела, а сегодня вдруг заболела. От езды, что ли?»

Выслушав обстановку и спросив, как подтягивают вперед артиллерию, Серпилин сказал:

— Вопросы все. Теперь слушай меня…

Но Бойко прервал его:

— Разрешите раньше доложить — командующий фронтом снова звонил от соседа слева в пятнадцать десять. Приказал, как только вас найду, связать с вами.

— Буду ждать здесь, — сказал Серпилин. — А теперь слушай меня. От Кирпичникова уже знаешь, что случилось?

— Знаю, — сказал Бойко. — О Земскове уже отдал в приказе.

— Что отдал — хорошо, — сказал Серпилин, — а вот другой приказ срочно готовить надо. Озаглавь «О мерах охранения в период преследования противника» и жестко напомни: не снижая требования к быстроте продвижения, оставляем в силе все требования по разведке и охранению. Чтобы такого движения очертя голову, как Талызин, никто больше не позволял. К ночи разошлем приказ, а пока от моего имени — устно!

— Талызин сам виноват, — сказал Бойко. — Сколько раз предупреждали!

В голосе его прозвучала непримиримость. В свое время, после боев на Слюдянке, он предлагал отстранить Талызина от командования дивизией.

Серпилин поморщился:

— Все так, Григорий Герасимович, но тягать его с того света не станем. Выводы выводами, они будут в приказе, а сформулируем как положено, что погиб смертью храбрых. Я приказал его прах в штаб тыла вывезти. Выбери минуту, позвони начальнику тыла.

— Сейчас свяжусь, — ответил Бойко. И вдруг радостно сказал: — Кирпичников только что донес: понтонно-мостовой батальон уже на Днепре, приступил к наводке первого моста.

— Замечательно, — сказал Серпилин и озабоченно добавил: — Позвони авиаторам, поставь задачу прикрыть эту переправу, как ничто другое. И зенитки туда подбрось! Это нам теперь важней всего! Эту переправу и для других корпусов используем.

— Понятно, — подтвердил Бойко. — Если у вас все, буду связывать вас с командующим фронтом.

— И прямо с ходу доложи ему про мост, чтобы мне этот вопрос уже не задавал! — Серпилин положил трубку, вспомнил, что не обедал, но обедать уже не хотелось.