Александр Хьелланн - Яд

Вот тут-то пробст Спарре и применял свой особый метод. Он тщательно обследовал эти малые, но плодородные участки своих конфирмантов. И эти их возделанные поля он брал на заметку в свою записную книжку.

В торжественный день конфирмации было удивительно глядеть ни пробста Спарре. В церкви, перед лицом всей общины, он спрашивал конфирмантов, бросал вопросы то одному, то другому подростку и хаотично перескакивал с темы на тему. Но за всей этой суетой как-то выходило, что его питомцы неплохо и даже, пожалуй, отлично подготовлены.

Пробст Спарре порядком опасался, как бы его тайна не раскрылась. В своей записной книжке возле каждой фамилии конфирманта он проставлял только лишь цифры, которые можно было принять за оценки, выставленные им ученикам; и все же ему становилось не по себе, когда он думал, что секрет его успеха может быть истолкован превратно.

Однако совесть пробста была совершенно чиста и спокойна. Он не совершал никакого зла. Он только учитывал, что духовные дары неравномерно распределены среди людей. Один человек с легкостью заучивает толкование, другой добивается этого тяжким трудом, и было бы вопиющей несправедливостью отказывать в святом причастии и в праве быть членом христианской общины тем, кто вовсе не одарен способностью заучивать наизусть священные тексты.

Ведь, так или иначе, конфирмоваться нужно было всем. Когда кому-нибудь отказывали в конфирмации, это вызывало лишь раздражение в общине. Зачем же в таком случае излишней требовательностью создавать себе огорчения и трудности? Ведь именно нищим духом принадлежит царствие божие.

Но порой ученики пробста Спарре оказывались уж слишком нищими духом, так что ему нередко внушали некоторую тревогу ученики латинской школы, которые, видимо, кое о чем догадывались и даже нередко задыхались от смеха, украдкой поглядывая на своего священника. Вот по этой причине пробст Спарре сдержанно и холодно относился к таким ученикам, и в особенности к Абрахаму.

Этот парень казался ему слишком уж взрослым среди остальных его конфирмантов, да и вообще о нем ходили нехорошие слухи; помимо того, пробст был наслышан об излишнем свободомыслии его матери.

Однако на занятиях Абрахам держался всегда крайне почтительно и серьезно. Он не кривлялся перед своим духовным отцом и не строил ему гримас, как другие. Напротив того, он во всех мелочах проявлял любезность — помогал пробсту одеться, подавал ему книги и даже бросался на пол, чтобы скорей поднять упавший карандаш.

Такое серьезное поведение смягчило пробста и заставило его иначе думать о молодом Левдале. Более того, пробст, для которого эти уроки, по сути дела, были пыткой, даже стал находить некоторое удовольствие в том, что с ним рядом сидит столь хорошо воспитанный молодой человек.

Вскоре между пробстом и Абрахамом завязался своего рода дружеский союз. Они обменивались взглядами, если на занятиях что-нибудь происходило. И любая латинская цитата, произнесенная пробстом, вызывала у Абрахама одобрительную полуулыбку, которая, впрочем, не всегда означала, что цитата понята им.

В общем, подготовка к конфирмации проходила для Абрахама не без приятности. Ему весело было уходить из школы на два или три часа раньше, чем обычно. И кроме того, ему нравилось сидеть рядом с пробстом и чувствовать себя первым после него.

Что касается изучения катехизиса, то эту науку он одолел еще в школе и многие вопросы знал наизусть. По этой причине он вовсе не испытывал того экзаменационного страха, который заранее заставлял некоторых ребят бледнеть, дрожать и таращить глаза.

Для таких ребят конфирмация являлась в их жизни сложнейшим событием, какое по трудности своей можно было приравнять только лишь к происшествию с верблюдом, которому надлежало пройти сквозь игольное ушко.

Однако для Абрахама такого рода событие не требовало какого-либо напряжения духовной мощи. Самое неприятное, что его ожидало, — это была скука, которую он мог бы почувствовать на занятиях. Однако и этого не случилось, поскольку у него с пробстом установились приятные отношения.

Пробст Спарре только один раз задал Абрахаму вопрос по толкованию катехизиса. И этот его вопрос в сочетании с ответом Абрахама скорее напоминал беседу по теологическим вопросам между собратьями по церковной науке. Так или иначе, этот краткий разговор между Абрахамом и пробстом заставил большинство конфирмантов не без удивления глазеть на обоих, между тем как другие ученики старались незаметно подготовиться к следующему вопросу.