Елена Арсеньева - Любовь у подножия трона (новеллы)

А ее натура? Великая княгиня так уныло–спокойна, так рассудительна! Нелидова же очаровательно вспыльчива. Мария Федоровна вечно читает какие‑то дурацкие стишки и вздыхает. Нелидова всегда разумна, твердо знает, что надо и чего не надо делать…

Павел уже сам себе противоречил в оценках жены и ее антипода – Нелидовой. Теперь он уже не Катеньку подравнивал к своему идеалу, а идеал подгонял под мерки ее субтильной фигурки.

Единожды обретя идеал, с ним уже не хочется расставаться. Не только мысленно и духовно, но и телесно.

Более того! Им хочется обладать!

Мария Федоровна была очень непунктуальна. Это всегда раздражало ее супруга, который любил не просто точность, но сверхточность. А она опаздывала, всегда и везде опаздывала. Вот и теперь опоздала со своим предчувствием опасности…

В то, что Павел и Нелидова сделались любовниками, долгое время никто не мог поверить. Даже проницательная императрица Екатерина. Когда измученная ревнивыми предположениями Мария Федоровна дошла до того, что разрыдалась перед нелюбимой свекровью и пожаловалась на судьбу, императрица взяла ее за руку, подвела к зеркалу и сказала великодушно:

— Посмотри на себе и вспомни лицо petit monstre.

Нет, ну в самом деле! В случившемся не было никакой логики! И прежде Павел Петрович был отнюдь не чужд «садов Цитеры» [54] В римской мифологии Цитера – остров богини любви Венеры; у греков остров Афродиты – Кифера. и охотно собирал там плоды с тех самых пор, как фаворит матери Григорий Орлов – ба–альшой шутник, когда дело касалось воспитания детей! – отводил цесаревича в комнаты фрейлин и вместе с ним подсматривал, как барышни переодеваются. София Чарторыйская обучила его азам страсти нежной и даже родила в свое время от молодого любовника сына, который под именем Семена Великого воспитывался в Англии. От любви – или нелюбви? – к наследнику фрейлина Марья Васильевна Шкурина даже постриглась в монастырь.

А Ольга Жеребцова, ненадолго привлекшая пылкое внимание цесаревича? О, это была поистине феерическая особа.

В своем роде она была достойна брата – Платона Зубова, последнего возлюбленного императрицы Екатерины. Отличаясь редкостным умом, Ольга была игрушкой своего пылкого и страстного темперамента. Еще в провинции выскочила она замуж за некоего Александра Жеребцова, происходившего из старинного дворянского рода, а более никакими особенными достоинствами не блиставшего. Ольга очень скоро пожалела о своем необдуманном браке, но развода муж ей так и не дал, тем паче что получил чин действительного статского советника, чем весьма гордился. Несмотря ни на что, красавица вела жизнь свободной, незамужней девушки – с той лишь разницей, что потерь девических понести уже не могла… Это и придавало ей особенное очарование в глазах мужчин!

Когда Зубов возвысился, он перетащил в Петербург всю родню, в том числе и любимую сестру. В петербургском свете сумели оценить ее замечательную красоту, главным достоинством которой были не столько безупречные черты (встречались обладательницы классической внешности, при виде которых мужчины начинали откровенно зевать!), но прежде всего – внутренний огонь, горевший в каждом взгляде Ольги, сквозивший в каждом ее движении. Целый рой поклонников окружил новое светило прелести.

Всеобщее поклонение, новый, разгульный образ жизни разбудили в Ольге дремавшие дотоле страсти, не удовлетворенные неудачным супружеством. Обожателей у Ольги было много, в их числе оказался и великий князь Павел. Правда, его очень строго приструнила императрица, принудив оставить Ольгу Александровну в покое. Мало кто знал, что сделала это Екатерина по просьбе Платона Зубова (которого умолила о помощи сестра, считавшая, что в мужчине главное – не титул, а внешность и темперамент).

Словом, любовницы и предметы обожания Павла всегда были хороши собой и очаровательны. Ну не может, не может быть, чтобы мартышка Нелидова… Она старая дева! Ей уже за тридцать!

Или она все‑таки уже больше не дева?

Вот именно.

При дворе находились, конечно, наивные или, напротив, циничные люди, которые бились об заклад, что великий князь со своей страшненькой фавориткой не спит, а исключительно обсуждает высокие материи. Сам Павел из кожи вон лез, чтобы мнение у окружающих складывалось именно такое. Ведь с идеалом предполагаются только идеальные, возвышенные отношения, но никак не физически низменные. Екатерина Ивановна и Павел ночью делили ложе, а днем усиленно создавали ощущение полного платонизма. Павел даже патетически писал матери: