Роберт Най - Миссис Шекспир. Полное собрание сочинений

Мистер Шекспир сказал:

— Тогда идем же.

Он взял меня под руку, и мы вместе отправились к нему на квартиру.

Очень он был хорош, тот плащ, который мистер Шекспир накинул мне на плечи.

Из бархата, с золотым шитьем.

Цвет темный.

А подбой бледно-бледно розового шелка, мягкого, прохладного, бесподобного на ощупь.

Мы идем, а я эту подкладку все пальцами оглаживаю.

Как пух лебяжий.

А скроен тот дивный плащ был по итальянской моде.

И развевался на ходу.

Не думайте, что раз из Стратфорда всю жизнь не вылезаю, значит, я в моде ничего не смыслю.

Отличу небось сокола от цапли [22] Старинная английская поговорка. Ср. «Гамлет», акт 2, сц. 2. Слова Гамлета: «Я безумен только при норд-норд-весте; когда ветер южный, я отличу сокола от цапли». .

И модный крой плаща замечу сразу.

Знаю, какой он, итальянский крой, какой английский, а какой французский.

И лучше того бархатного темного плаща мистера Шекспира я в жизни плаща не видывала, разве что на карнавале в честь королевы в Кенилворте.

Ей-богу.

И уж плащ мистера Шекспира, известно, был лучше всех, какие самой мне приходилось н а шивать.

Идем мы рядышком, а я все примечаю прочую оснастку моего супруга.

Плащ-то он снял, и я увидела, каков он, когда раскутанный.

Да, тут было на что поглядеть!

На мистере Шекспире был черный шелковый камзол, на груди с подбивкой, узкий в поясе, и по всему по переду тесно-тесно серебряные пуговицы блестят.

При камзоле брыжи, белые, крахмальные, из-под рукавов пенное кружево.

Был еще гульф, узорный, цвета скобленой меди.

На голове высокая шляпа.

Та самая шляпа, которой он роскошно помахал, когда надумал сравнивать меня с зимним днем.

Оставался бы в шляпе, и плевать бы ему на чайкино дерьмо.

Ничего, ему-то поделом.

Да лучше бы ту шляпу вообще ему не нацеплять.

Уж очень она мне противна показалась.

Шляпы вообще не шли мистеру Шекспиру.

Помню шляпу, в какой он щеголял на свадьбе у Сусанны.

Как труба печная торчала у него из черепушки.

Ее тогда еще ветром сдуло, а он и разозлись, что никто ловить не кинулся.

А чего ж он ждал? Все нарядились, каждый о своем уборе пекся.

Мистер Шекспир ловким бегуном не был отродясь.

А тут еще охромел он, в одной ноге подагру нажил.

Ну, коли ты хромой, зачем же шляпу на свадьбу к дочке надеваешь?

Тем более, при норд-норд-весте.

Тут никуда не денешься, читатель:

Сэру Ухмылу шляп лучше б вовсе не носить.

Слишком башка большая, никакой шляпе с удобством не усесться.

Шляпы у него сидели на макушке, как голуби на статуе, только и ждали случая, чтоб им слететь.

И все же, хоть мне она не глянулась, эта мужняя высокая шляпа, а я так прикинула, что тоже недешевый она предмет.

И уж конечно, ее долго подбирали, чтоб в цвет к плащу.

Тулья рыжая, поля с испода розовые.

А сбоку перо павлинье, прикреплено на пряжке накладного золота.

В хорошенькую сумму, я прикинула, встало снаряженье мистера Шекспира.

Я тут рассказываю, вспомните, про девяностые года прошлого века, когда пара домотканых чулок вам в три шиллинга вставала, а уж бархат никак не шел меньше, чем по фунту ярд.

Ох, и дорого одежа в те поры обходилась.

Помню, Гамнет уж при смерти лежал, захотелось ему, вынь да положь, новомодных сапожек.

Такие тогда носили: голенище широкое, вывернутое, с бахромкой.

Семь шиллингов, четыре с половиной пенса за них я отдала.

Гамнет в постели их носил, так ни разу и не прошелся.

Так в модных этих сапожках мы его и схоронили.

— Гороховая похлебка, — вдруг, ни с того ни с сего, говорит мистер Шекспир.

— Прошу прощенья, сэр? — я ему в ответ.

— Этот плащ, — мистер Шекспир мне объясняет, — так называют его цвет — гороховая похлебка.

Ну не дурацкое ли оправданье мотовства?

Такое имя дать убогое такой великолепной вещи.

Я про этот плащ ни слова не сказала своему супругу.

Приятно мне в нем было.

Идем мы, а я все шелковую подкладку щупаю, так и сяк присбориваю.

А то на лицо его натягиваю, если на меня какой охальник вылупится, или разносчик выскочит из лавки, или лошадиные копыта взобьют уличную грязь.

И бархат тот гороховый волнился и вздувался от моих шагов.