Валентин Костылев - Минин и Пожарский

14. Ярославль

Ополчение двинулось не прямой Московской

дорогой, а по правому, нагорному берегу Волги,

направившись к Ярославлю.

Гаврилка Ортемьев как пушкарь ехал верхом на

одной из лошадей, тащивших телегу с пушкой. Он

весело улыбался, посматривая кругом на своих

товарищей-ополченцев. Наконец-то сбылась мечта

ополченцев! Наконец-то вышли из Нижнего на

выручку Москвы!

Перед выступлением в поход Пожарский объявил

всему войску о том, почему он не повел ополчение

прямой дорогой на Москву. По пути в Ярославль к

нижегородцам должны были присоединиться многие

новые ратные люди, в том числе большой отряд

юрьевских татар. Кроме того, надо было наладить мир

со шведами, угрожавшими нападением с тыла. Да и

запастись новым оружием, новым продовольствием

тоже не мешало.

Ополченцы одобрили разумное решение своих

полководцев.

— Так-то лучше, — говорили они. — Тихая вода

берега подмывает и плотины рвет.

Мартовское солнце сильно пригревало землю.

Днем дороги распускались: снег таял, пересекали

путь мелкие речушки и ручьи — итти было трудно,

вязли ноги, проваливались кони, телеги в оврагах.

Однако ничто не могло поколебать настойчивости и

бодрости ратных людей. И пешие, и конные, и

пушки, и обозы, растянувшись длинной живой верени-

дей по высокому нагорью, неудержимо продвигались

'все дальше я дальше.

Лица воинов были суровы, упрямы; конные

знаменосцы высоко держали над головами воинов

сотканные нижегородскими женщинами знамена. Пушкари,

сидя на телегах, любовно придерживали руками

отлитые в Нижнем орудия.

Люди в обозах на своих плечах вытаскивали из

снежной топи тяжелые, груженные доспехами и

продовольствием телеги.

Остался позади Нижний Новгород, осталась

позади и Балахна с Юрьевцем, а затем Кинешма, Плёс,

Кострома, и наконец ополчение вступило в

Ярославль.

Встреча в Ярославле была еще радушнее, чем в

прежде встречавшихся на пути городах. И то

сказать, сколько страхов натерпелись ярославцы, пока

дождались ополчения! Давно поляки зарились на

этот город, ключ к северным городам, не тронутым

войной. Как самых дорогих, родных людей приняли

ярославцы ополченцев.

Минин и Пожарский, как это было и в Нижнем,

собрали «общий совет», который впоследствии стал

называться «советом всея земли». В состав его

вошли избранные народом представители разных

городов и ополченские воеводы. Здесь же, в Ярославле,

для управления государством было избрано правитель-

ство. Оно состояло из нескольких приказов, то есть

учреждений, ведавших денежными, земельными и

другими государственными делами.

Правительство это рассылало свои грамоты по

всей стране, призывая жителей даже самых

отдаленных уголков государства на борьбу с общим врагом,

с польскими панами.

Гаврилке приходилось не раз бывать в карауле у

воеводской избы. Он видел, как Пожарский даже

ночью писал со своими дьяками воззвания в иные

города и как скрывались во тьме ночной всадники,

увозившие его грамоты.

Гаврилка же был свидетелем того, как

подосланный врагами ополчения казак покушался на жизнь

Пожарского, когда он осматривал пушки перед

выходом из Ярославля в Москву. Покушение не удалось:

Пожарского спас другой казак, загородив собой

воеводу.

Четыре месяца простояло ополчение в Ярославле.

Много было сделано полезного за это время, а главное,

ополчение окрепло численно, запаслось хлебом и

хорошо оделось и вооружалось.

В конце июля 1612 года, в один из ярких

солнечных дней, улицы Ярославля огласились звуками

боевых труб и боем литавр. Нижегородское ополчение

начало готовиться к походу. Все население города

высыпало на городские валы. Загудели колокола,

заиграли рожки гудошников, и понеслась их песнь но

окрестностям:

«Уж оседланы кони добрые,

Уж отточены копья меткие.

Рать усердная лишь приказа ждет,

Чтоб пуститься ей в путь намеченный».

Опять Гаврилка и его товарищи взвалили свою

«сестричку» (так они звали пушку) на телегу, за-

прягли коней, и опять Гаврилка сел на одного из

запряженных цугом коней.

Двинулись!

«Ах, прости-прощай

Уж ты, батюшка мой

Ярославль-город!..»

15. В Москве

20 августа ополчение увидало Москву.