Олег Тихомиров - Иван — холопский воевода

Неспроста они так задумали. Стены Калужского острога [18] Здесь острог — город, укрепленный пункт. были сложены из толстых дубовых бревен в несколько рядов. Даже пушечные ядра не могли их разбить.

— Стрелять из огненных пищалей! — приказали воеводы.

Но возникавший пожар быстро тушили защитники.

Тогда кто-то из воевод предложил:

— Наведем на стены деревянную гору и подожжем. От ее пламени любые бревна сгорят.

Мужикам из окрестных деревень было велено валить лес и рубить его на дрова. Каждый день несколько сот саней доставляли дрова к лагерю.

И вот со стен острога увидели осажденные, как стала вырастать поодаль деревянная гора. Быстро росла она, потом начала понемногу приближаться.

Ратники, которые прятались за дровами, все время перекидывали, метали поленья. Поэтому гору и назвали примётом. С каждым днем ближе и ближе подступал примёт к стенам Калуги. Стрелять по нему со стороны острога было бесполезно: никого не видно.

В самое время разгадал Болотников план противника.

— Коли ратники зажгут свою гору, худо нам станет. Упредим же царевых воевод. Есть у меня дума, как погубить деревянную гору. Соберите сильных, надежных людей. Но чтоб о том, что поведаю, никому ни слова…

В ту же ночь надежные люди в строгой тайне начали рыть подкоп под стеной в сторону примета. Среди них был и силач кузнец Терентий. Никто не знал, для чего роется подкоп, по чувствовали, что дело им доверили большой важности.

Болотников сам не раз спускался в подкоп, замерял аршином его длину. Прислушивался.

— Чу, ребята! — И спрашивал: — Что сверху слыхать?

— Никак шелестит что-то, — отвечал Терентий.

— Копайте еще, — говорил Болотников.

А деревянная гора уже совсем близко придвинулась к стене острога. С беспокойством смотрели на нее осажденные.

Но вот Болотников остановил землекопов:

— Хватит. Дале не ройте.

И велел сделать конец подкопа пошире. А потом распорядился, чтобы в подкоп закатили бочки с порохом.

— Плотней ставьте, чтоб побольше вошло, — поучал он.

Так под деревянной горой и царскими ратниками образовался огромный пороховой погреб. В нескольких бочках Болотников приказал выбить донца. Прямо в порох вставили промасленные фитили.

В одну из ночей, как раз перед тем, как воеводы предполагали поджечь свой примет, Иван Исаевич взорвал начиненный порохом подкоп.

Страшным был тот взрыв. Громыхнуло стократ сильнее грома. Чудилось, будто сверкнуло сто молний и земля раскололась на куски. Высоко взлетели поленья и ратники Шуйского…

Сразу после взрыва Болотников вывел войско из города и, пока враг не успел опомниться, ворвался в лагерь.

Еще одно поражение потерпели царские воеводы.

Но Болотников не ушел из Калуги после успешной вылазки. Сил у него было все же значительно меньше, чем в полках Шуйского.

Он не мог рассчитывать на победу в открытом бою. Приходилось ждать подмоги.

Добравшись до Путивля, князь Андрей Андреевич Телятевский велел доложить о себе Григорию Шаховскому.

Телятевский был хорошо известен московской знати, и Шаховской сразу оценил, насколько выгодным для противников Шуйского станет переход боярина на их сторону.

— Рад привечать тебя, Андрей Андреевич, в нашем граде. Поживи у меня. Отдохнешь с дороги, а там расскажешь, коли захочешь, какие твои заботы и куда путь держишь.

— Благодарствую, князь, за ласку. А заботы мои, видать, с твоими схожи — допрежь всего согнать с московского трона изменника и лгуна.

— Лгуна? — осторожно переспросил Шаховской.

— При всем народе оболгался, когда мощи царевича перевез! — вскипел гость. — При Борисе, вишь, говорил, закололся Димитрий, а теперь — мол, убиенный. Как язык-то не отсох у лиходея. Окружил себя родней, а на всех других исподлобья глядит, ни в кого веры нет.

— Полно, боярин, на пустой живот о злыдне толковать. Прошу за стол.

На самом-то деле не об отдыхе Телятевского пекся Шаховской, а хотел, чтоб за чаркой у гостя язык развязался. Поди не каждый день из Москвы залетали такие птицы.

На славу постарался хозяин попотчевать боярина.

Яства подавались — лучше не сыскать. Телятевский ел и пил изрядно, но ничего важного для хозяина не сказал. Тогда Шаховской сам повел разговор.

— Да, с Пашковым-то у нас промашка вышла, — произнес он. — Ежели он не переметнулся бы к Шуйскому, мы уже держали полуцаря за бороденку.

— Истома — змея подколодная, — согласился Телятевский.