Елизавета Дворецкая - Ольга, княгиня зимних волков

– Да ну! – шутливо удивилась Ута. – Расскажи-ка мне, а то я и не ведаю.

– Судьбу мою губить! Княгиня ведь говорила тебе – когда обручение?

– Скоро, – вздохнула Ута. – Сейчас, пока столько людей в Киеве: и отец, и ладожане. При таких свидетелях почета больше.

– Да мне лучше на осину, чем такой почет!

Ута отворила низкую дверь и пропустила Деляну вперед, чтобы их разговор не услышала челядь. Всю жизнь она прожила в окружении подрастающих девушек и привыкла сперва утирать носы и заплетать косы, потом утешать сердечные тревоги по поводу женихов и давать советы в замужней жизни. Ей не исполнилось еще и тридцати, но она уже чувствовала себя многоопытной, будто сама Макошь.

Изба, куда они пришли, называлась девичьей. Когда-то воевода Свенгельд, тогдашний хозяин, отвел ее для вдовы Держаны, свояченицы зоричского князя Дивислава, и его детей. Держана умерла в то самое время, когда Ингвар стал киевским князем, в избе остались жить две ее племянницы с нянькой. Здесь стояли прялки, ткацкий стан, здесь Ута и ее собственные дочери пряли, шили, ткали. Дивуля и Живляна, дочери Дивислава, уже подросли, несколько лет назад были выданы замуж за воевод и усердно умножали многоликое племя русь. Но осенью и зимой редкий вечер они не наведывались сюда, чтобы рукодельничать возле Уты, много лет заменявшей им мать.

Со временем в девичьей избе поселилась и еще одна девочка. После двух войн между Русской землей и Деревлянью был заключен мир, согласно которому ожидался обмен невестами. Единственная дочь Олега Моровлянина, Предслава, была обручена с юным коростеньским княжичем Володиславом, а его младшая сестра Делислава – с Оддом, сыном Олега. И если встреча Предславы и Володислава была отложена до свадьбы, то Деляну привезли в Киев совсем крошкой – лет трех.

Сначала она жила у княгини Малфриды, воспитываясь вместе с ее дочерью. Потом в Киеве сменилась власть, Олег Моровлянин и Малфрида уехали, а обе девочки остались на попечение новой киевской княгини – Эльги, жены Ингвара. Многие ожидали, что Олег Моровлянин, лишившись киевского стола, разорвет обручение и увезет дочь с собой, но он не сделал этого: не столько ради верности слову, сколько из тех соображений, что родство с деревлянскими князьями ему еще пригодится. Перед вторым Ингваровым походом на ромеев Предслава отправилась в Деревлянь и состоялась свадьба.

Но второй из двух брачных союзов осуществиться не мог. Оди, за четыре года до этого уехавшего с отцом из Киева, уже к тому времени не было в живых.

Когда он последний раз видел свою невесту, ему было одиннадцать лет, а ей восемь. Обычно сыны знатных родов в этом возрасте уже живут в дружинном доме, проводят время за воинскими упражнениями и ждут не дождутся, пока получат меч. Но Оди всегда был равнодушен к забавам вроде рубки палкой крапивы под тыном, зато дружил с младшей сестрой и невестой. Он охотнее проводил время с двумя девочками, чем с другими мальчишками, увлеченно мастерил им кукол из деревяшек и даже вырезал им разную утварь. Для кукол Деляны он однажды сделал крохотную прялку – скамеечку, копыл, веретенце, даже малюсенький пряслень из сердоликовой бусины. Деляне завидовали подружки со всей улицы, а она берегла игрушку, как самое главное свое сокровище. И ждала, когда же наступит срок и Оди принесет ей настоящую прялку, тоже сделанную своими руками, – положенный обычаем предсвадебный дар.

На одиннадцатом году правления Олега Моровлянина Киев пережил тревожные и кровавые события. Русь возмутилась, слишком миролюбивый для нее князь был вынужден уступить место Ингвару сыну Ульва и вместе с семьей покинуть Русскую землю. Оди обещал Деляне, что непременно вернется за ней, когда она подрастет и придет пора выходить замуж. Года полтора спустя ей долго не решались сообщить, что ее жених умер. Ни для кого это не было неожиданностью: каждую весну и осень его трепала лихорадка и мучил кашель, было видно, что он чахнет и не доживет до возраста женитьбы.

Когда Предслава уехала в Деревлянь, Деляну забрала к себе боярыня Ута, растившая трех своих дочерей и двух приемных. Когда Ута очутилась на положении матери пятерых чужих детей, унаследованных от погибшего первого мужа, ей самой едва исполнилось шестнадцать. Но тому, кто видел Уту среди выводка растущих дочерей, ничто, кроме возраста, не подсказало бы, что три из них – ей вовсе не родные. Воевода Мистина хоть и не дарил их отцовской любовью – ему было просто недосуг, – никогда не жаловался, что-де выводок слишком дорого обходится, и не вмешивался в дела жены. Так что, хотя Деляна и прожила всю жизнь вдали от собственных родичей и почти не помнила матери, жаловаться в детстве и юности ей было не на что, кроме разлуки с женихом.