Елизавета Дворецкая - Ольга, княгиня зимних волков

Догадываясь, что сейчас на сердце у товарища, Равдан иногда украдкой поглядывал на него. Лицо Лютояра было неподвижно, а мысли, судя по глазам, были где-то очень далеко. Будто искали след ушедшего вождя на невидимых тропах в Навь…

Ведома не удивилась, на следующее утро после своей встречи с Ведьмой-раганой узнав, что княгиня еще спозаранок ушла в лес. Та порой ходила за травами, но обычно брала с собой дочерей. Не подав вида, будто заметила нечто необычное, Ведома тем не менее была уверена: мать отправилась искать Ведьму-рагану.

Ее догадки подтвердились, когда Гостислава воротилась под вечер, явно усталая, пахнущая лесом, с промокшими ногами и пустой корзиной, в которой лишь набралось немного лесного сора. Но никто не задал ей вопросов. Исподтишка наблюдая, Ведома видела, что мать очень взволнована прогулкой, хоть и пытается это скрыть. Какую бы цель она ни ставила себе, сходила определенно не попусту.

Но еще через несколько дней все эти раздумья забылись. Однажды под вечер в Свинческ прибыл обоз с ужасной вестью: на Рутавецком волоке его ограбили и при налете был убит посол к Сверкеру от свейских конунгов!

Когда прибежали с пристани, Ведома устремилась туда вместе с челядью и дружиной. Среди их груза было семь-восемь мертвых тел: завернутые в плащи, они уже не напоминали даже бывших людей.

Еще выгружали раненых. Распоряжался всем рослый молодой мужчина со светлыми волосами и такой же бородкой.

– Сколько у вас раненых? – спросила у него Ведома. – Тяжелые есть?

– Пятеро. – Он остановил на ней взгляд, но явно не понял, кто она такая. – У вас есть хорошие лекари?

– Лучше моей бабки еще не бывало! – с гордостью заверила она. – Пусть несут за мной!

Махнула рукой в сторону городца и пошла, показывая дорогу к гостевому дому.

К удивлению дочери, Гостислава тоже вышла во двор, бросив свою пряжу, и приняла участие в хлопотах: распоряжалась, кого куда нести, что из еды готовить. Поскольку погибший посол ехал к самому Сверкеру от родичей, то и принимать его людей приходилось на княжьем дворе.

Не сразу решили, куда нести знатного покойника, но Грим, старший княжий воевода, велел положить в бане для дружины и челяди: все равно нужно обмывать. Сюда же пока занесли раненых свеев.

Пока обмывали раны, Ведому отыскал Асгейр, Сверкеров хирдман:

– Конунг требует, чтобы пришла хоть одна хозяйка. У него сидит сам ладожский ярл, а его некому угощать!

Ведома оглянулась на бабку Рагнору: та склонилась над каким-то стонущим свеем. Неудачливое посольство ехало от места битвы три дня, иные раны пострадавших загноились, двое приехали с лихорадкой, один – в беспамятстве. Старуха здесь была полезнее, как несравненно более опытная лекарка. А подать пироги и пиво Хакону ярлу справится и девушка. Ведома бросила тряпку, которой вытирала руки, и побежала переодеваться.

Князь принимал гостей в гриднице – длинной избе, где жила его младшая дружина, и здесь же устраивались пиры. Ведома не робела перед чужими людьми: ей нередко приходилось приветствовать отцовых гостей и выполнять обязанности хозяйки. Вот уже пятый год, с тех пор как ей исполнилось двенадцать и она впервые надела одежду взрослой девушки.

Когда Ведома вошла во главе трех служанок, на ней было белое варяжское платье из тонкой шерсти с синей вышивкой, синий хенгерок с крупными застежками на плечах, а между ними висела нить синих стеклянных и граненых хрустальных бус с многочисленными серебряными привесками. Голову ее украшал, как было принято в здешних местах, венец из бронзовых свитеней и пластин с подвесками на длинных цепочках. За ней Нежанка и еще две челядинки несли черный фризский кувшин, серебряные кубки ромейской работы, расписные хвалынские блюда.

Здесь же обнаружился Воротило – старейшина Стожаровичей, которым принадлежала первая весь на Березине после Рутавецкого волока. В былые веки Стожаровичи не раз ходили ратью на Иногостичей, жителей верховий Рутавечи, деля с ними право обслуживать волок и взимать за это плату. Потом пришел варяг Сверкер и «примирил» их, забрав волок себе.

Перед хозяйским местом прямо на столе лежал большой тюк, обернутый промасленной кожей и плотно обвязанный веревками. При появлении Ведомы разговор замер, все гости уставились на нее. Она хотела поприветствовать их, но запнулась от неожиданности: ей навстречу поднялся тот рослый мужчина с пристани, еще в той же простой и помятой дорожной одежде.

Ведома быстро окинула взглядом людей на скамьях. Где же Хакон? Ведь говорили, что он приехал.